«В самом деле, что ей от меня нужно? — подумал Алвис. — Что ее могло заинтересовать в нищем человеке дороги, в бродяге без гроша в кармане?»
Он бросил на девушку еще один оценивающий взгляд. Для этого даже отступил в сторону на пару шагов. И конечно, едва не споткнулся о кровать.
А барчунианка между тем вещала:
— …и конечно, ты делаешь эти нескромные предложения только мне, той, которая, презрев явную опасность, явилась в эту убогую комнатушку, прекрасно понимая, что тем самым…
Алвис хмыкнул.
Он не ослышался. Она так и сказала — «презрев».
Однако…
— И конечно, мои опасения оказались обоснованными. Стоило только мне переступить порог этого гнезда порока, как ты сейчас же…
У Алвиса возникло ощущение, что она может так вещать часами.
— Ладно, — сказал он. — Ты своего добилась. Мне это надоело. Выкладывай, что там от меня надо. А если ничего говорить не собираешься, то тебе стоит лишь сделать пару шагов, чтобы очутиться в коридоре. И не забудь закрыть за собой дверь.
Он присел на кровать и посмотрел на пол.
Доски, из которых он состоял, были шероховатые, некрашеные. Скорее всего, их не меняли с момента постройки гостиницы. Наверняка город тогда был еще поселком на пару десятков домов. Может, его тогда еще и не было. Довольно часто первым домом, построенным в будущем поселке, является как раз гостиница. По крайней мере в этом мире.
Кстати, Алвис ничуть не лукавил.
На него и в самом деле снизошло некое вселенское безразличие. Ясно, так, словно он был путником, который долго шел в полной темноте и вдруг неожиданно вступил из нее в ярко освещенную комнату, он понял, что слова, здесь и сейчас, в этой комнате и в эту минуту, не имеют никакого значения. Более того, слова мешали, в первую очередь ему, потому что они являлись ширмой, дымовой завесой, с помощью которой гостья пыталась его обмануть.
Обмануть? А почему бы и нет? Для чего иначе она к нему пришла? Конечно же, не поболтать о погоде и падении нравов. Нет, она пришла для того, чтобы его обмануть и использовать, втравить в какую-то историю.
— Эй, юный вандал, — сказала девушка. — Ты что, не желаешь меня слушать?
Алвис пожал плечами.
Ему было все равно. Конечно, сейчас девушка в серебряной маске будет врать, может быть долго, но рано или поздно ей придется сказать правду, по крайней мере ее часть, и тогда он поймет, стоит ей помогать или нет.
— Если ты сейчас со мной не заговоришь, — промолвила барчунианка, — то я немедленно…
— Уйдешь? — ухмыльнулся Алвис.
