Стреляли «фердинанды». Они стояли близко, поэтому снаряды не свистели и не подвывали, как бывает, когда стрельба идет издалека и они летят мимо, а рвались, едва ухо успевало уловить звук выстрела. Выстрел — разрыв. Выстрел — разрыв. Выстрел и тут же разрыв. От таких не спасешься: не определишь, далеко они рванут или рядом, можно оставаться на ногах или надо падать.
Смеркалось, и «фердинанды» били без усердия. И пулеметы как бы только предупреждали: дальше не ходите — худо будет. Солдаты заняли оборону, окопались, и кто дремал, а кто и спал во всю ивановскую — третьи сутки кулаки к щекам не прикладывали. И почему не поспать, если на дворе теплынь, снег вот-вот таять начнет и к вечеру даже не похолодало. Запохрапывали со спокойной совестью и без большой заботы о завтрашнем дне: общей картины боев солдаты не знали и выходу к шоссе должного значения не придали. Вышли, и ладно, вот как завтра Воробейку брать?
А немцы всполошились не на шутку. После перехвата шоссе на Шимск у них оставался один путь для пополнения и отступления — через Лугу. Столь быстрого появления здесь русских они не ждали и решили утром выбить их и отогнать подальше.
«Фердинанды» начали обрабатывать насыпь, за которой сосредоточились выдвинувшиеся ночью на железную дорогу лыжники, часов в десять утра. В считанные минуты насыпь стала пегой от многочисленных воронок от мин. Перебивая друг друга, заработали десятки пулеметов.
Сначала в тыл отходили раненые, скоро, по пять-шесть человек, попятились здоровые, потом, Иванов зажмурился, увидев это, одетые в белые маскировочные костюмы лыжники поднялись, как по команде, и побежали назад. Им стреляли в спину наступающие, их косили снаряды, мины, но больше всего — крупнокалиберные пулеметы из деревни и из будки самым страшным для пехоты перекрестным огнем.
Вырвавшиеся из этого ада пересекали шоссе и неслись дальше. Несколько офицеров с пистолетами в руках пытались задержать и образумить бегущих, стреляли в воздух, но никого не остановили.
Немцы из-за насыпи не показывались. Наступило затишье. Иванов смотрел на поле и не верил своим глазам — за считанные минуты оно покрылось трупами почти так, как когда-то поле от Старорусского шоссе до Валышево.
Из-за насыпи волна за волной стали выкатываться цепи спешенных конников кавалерийского полка «Норд». Когда Гришка окинул их глазом, то понял, почему бежали лыжники, — их было раз в пять меньше. Гришкин 299-й полк был двухбатальонного состава и не весь выдвинут на дорогу. Полку бы в пору тоже нестись назад без оглядки, но солдаты видели паническое бегство лыжников, видели, к чему оно привело, и ни один не тронулся с места.
