— Что случилось? — спросила мать взглядом.
— Надо перепеленать, — прохрипел мальчишка, передал матери Тамару, расцепил обвившие шею матери руки Люси и поставил сестренку на землю.
Мать снова быстро и ловко перепеленала младшую.
— Отдохнем? — попросил Гришка.
Вместо ответа мать прижала к себе Тамару и опустилась с ней на мешок. Все мгновенно пристроились к ней и заснули. И Гришка уснул. Мать еле растолкала его, чтобы помог будить сестренок и Мишу. Маленькие ревели и не хотели идти. Они заставили их подняться и погнали вперед.
Солнце поднялось высоко и светило ярко, но не грело-. На реке по-прежнему бесновался ветер. Надежды дойти до какого-нибудь селения почти не было, но они шли — мать не давала остановиться и на минуту.
* * *
На берегу у деревни Дедова Лука часового не было. Какая-то женщина помогла подняться в гору и повела в дом. Деревня оказалась небольшой и почти целой. Из труб валил дым.
— Проходите, проходите — обогрейтесь, заморите червячка с дороги, — распахнула перед неожиданными пришельцами дверь женщина.
На улице она показалась Гришке толстой. В доме, скинув полушубок, безрукавку и несколько старых кофт, стала хрупкой и костлявой. Особенно подчеркивали худобу хозяйки большие и ровные зубы. Волосы у нее были соломенного цвета, и все выглядывающие с печи ребятишки тоже были светлоголовыми.
После мороза и ледяного, промозглого ветра в сухом, протопленном с утра доме младшие Ивановы начали распахиваться и тут же пустились в дружный рев — заныли в тепле перемерзшие, посиневшие ручки-палочки. Пока растирали их, хозяйка вытащила из печи и поставила на стол большой чугун, миски и стала разливать щи.
— Колхозная капуста под снег ушла, из нее и варю. Вы ешьте, ешьте, я еще налью, кому не хватит.
В другое время из одной деревенской деликатности миски для добавки в чужом доме постеснялись бы тянуть, а тут щи такими вкусными показались, что обо всем забыли. За едой один по одному и засыпать начали.
— Вот гостьи-то какие оказались, — сокрушалась мать. — Что же мне делать? Не разбудить ведь?
— Пусть спят. Постелю на полу, кучкой и улягутся, — сказала хозяйка. — Переночуете, а завтра в бане вас устрою — сама видишь, у меня семеро по лавкам, — ее лицо приняло скорбное и извинительное выражение.
— Я понимаю, — поспешила согласиться мать. — В баньке нам хорошо будет, и вас стеснять не станем. Вот только отблагодарить нечем...
— О чем ты?
На другой день перебрались в баню. Она была сделана по-черному. Чтобы протопить ее, приходилось всем выходить на улицу, но стены были, крыша над головой — тоже, что еще надо? Снаряды не рвутся, пули не щелкают — благодать! Однако убегавший разыскивать поле, на котором осталась капуста, Гришка вернулся расстроенным:
