В 1948 году было принято решение заменить золото на доллар, печатать который будет резервная система, то есть несколько частных банков. Им надо — они напечатали. Кто их проконтролирует? И во все страны рассылают свои доллары. 60 лет назад мы освободились от зависимости от доллара, перешли на золотое обеспечение. А сейчас опять ходит у нас вторая валюта — доллар.
Еще Наполеон приказывал расстреливать тех, кто подрывает франк операциями на чужой валюте. Потому что это подрыв кровеносной системы государства. Что, нельзя отменить хождение чужой валюты в своем государстве? Мы — самодостаточная страна, с нашими запасами, богатствами это элементарно сделать.
Я не приемлю направления, в котором идёт страна. Это ведёт нас к гибели. Это потеря страны как таковой. Мы на первых местах в мире по нищете, деградации населения, пьянству, наркомании, преступлениям.
При Сталине этого не было. Дети могли гулять по улицам, самостоятельно ходили в лес по грибы, ягоды, и родители отпускали, не опасаясь. Были отдельные случаи, но власть быстро пресекала преступную деятельность. Были и силы, и политическая воля.
У нас сейчас всё перевернуто с ног на голову. Вот пример: у нас резко сделан крен государственной машины в сторону либерализма, частного права. Говорят, что частное право, открытое после стольких лет забвения, чуть ли не равно открытию колеса или огня.
Но это не так. Дело в том, что функция права, что не грех бы знать руководителям страны, едина и не может быть разделена на частное и публичное. И в Риме, а римское право легло в основу современного права, никогда не делили право на частное и публичное. Просто до нас дошло больше частно-правовых норм. Речь идёт не о разделении права, а о разделении изучения права: публичного, которое касается жизни множества людей, и частного, которое касается отдельно взятого человека. Ульпиан говорит, что не право распадется на публичное и частное, а изучение права распадется. Сейчас производят подмену понятий, что принципиально. Частный интерес не может и не должен противоречить публичному началу. А у нас говорят о главенстве закона, но закона и не знают!
То есть существование частного и публичного права не уникальны в России ныне, как нас уверяют. В Риме так было. Но, как всегда, сатрапы обращают законы в свою пользу, извращая их.
А.П. Ты, как и я, как и многие другие, не принимаешь этот мир. Мы с тобой видим исчезновение нашего народа. И большей боли, чем эта, нельзя испытать. Каждый испытывал боль от удара, от страдания, от потери близких. Но боль от сознания исчезновения нашего народа не сравнима ни с чем — это высшая форма боли. Мы, каждый в силу своих возможностей сопротивляемся. У нас нет воздушных армий, нет разведки, но каждый, так или иначе, противится этому умиранию. Как ты мыслишь свою борьбу и сопротивление?
