удалился, пожелав приятного аппетита.
Эльдар взял вилку и принялся лениво ковыряться в плове. Аппетит ему сейчас явно
не помешал бы.
Герка не пошевелился. Некоторое время он с усмешкой наблюдал за Эльдаром,
который, не выдержав, наконец, отложил вилку и поднял глаза.
— Гера, ну хочешь, я разложу всё по полочкам с позиции психологии?
— Дерзни.
— Но ты меня не перебивай, договорились?
Герка сделал вид, что поудобнее устраивается, готовясь слушать очередную
Расуловскую лекцию.
— Во всём виноват стресс, — начал Эльдар, — психическая травма, которую все мы
трое пережили в детстве. Благодаря нашей обожаемой Еве… Только без комментариев,
Гек, ты обещал!.. Так вот, вся беда в том, что мы двенадцатилетние очень сильно
отличались от теперешних двенадцатилетних. Тогда, в наше время, были совсем
другие нравы, минимум информации, да и мораль что ли была другая. Ты понимаешь о
чём я. Знаешь что в то время мне было известно о сексе?.. Только не надо вот
этих похабных улыбочек, ты у нас был более просвещённым парнем, я в курсе. А вот
мы с Алёшкой в первый раз услышали об этом от Димки Самойлова, помнишь его, он
второгодником к нам попал? Так вот, как-то вечером мы сидели на лавочке во
дворе, и Самойлов поведал нам какую-то отвратную историю о том, откуда берутся
дети. Достаточно далёкую от истины, но половые органы и их участие в этом
процессе было упомянуто. И всё это было приправлено такими словечками, о
значении которых я могу и сейчас только смутно догадываться. После этой, так
называемой, лекции мы шли, как сейчас помню с Алёшкой домой и он говорил, что
нет, его родители никак не могли заниматься такими жуткими отвратительными
вещами. Алёшка сказал, что скорее будет думать, что его купили в магазине, чем
поверит в такое. Я с ним согласился, хотя и предполагал, что наверняка Самойлов
в чём-то был прав. Ну ещё я как-то наткнулся на порнографический журнал у мамы в
шкафу, но это всё, этим мои познания о сексе и ограничивались. Да что там
говорит, в то время я даже не смотрел на девчонок. Они казались мне существами с
другой планеты — чуждыми, непостижимыми и совершенно отличными от нас. Алёшка
был моим задушевным товарищем, но даже с ним, насколько я помню, мы никогда не
говорили о девочках и тому подобном. Намного больше нас занимали проблемы
межпланетных полётов и картинки в "Науке и технике". Мы только приближались,
медленно и незаметно, к тому возрасту, когда начинаешь бросать робкие взгляды на
одноклассниц, мечтаешь подержаться за руку какой-нибудь, не замечаемой много лет
