— Жаль, конечно. Но ты это… Не грусти. Придет и его час. Смерть всех равняет. Какая разница, кто раньше умер? Вар все равно не уйдет от нее. Так что не печалься. Главное, что жил правильно. Остальное неважно.
— Правильно?
— Конечно. Ты ведь верил в то, что делал.
— Разве это так важно?
— А как ты думал? Люди ведь живут, ничего не зная — кто они, откуда взялись, зачем появились на свет, куда уйдут потом. Во мраке живут. Одна примета — вера в то, что делаешь. Без нее будешь кругами ходить, да без всякого толку.
— Но ведь я и так ничего не добился. Да еще и умру глупо.
— Как не добился? Никого не предал, никого не обманул, никому подлости не сделал. Правильно жил, по совести. За спинами не прятался, сам спины врагам не показывал… Разве ж этого мало? Живые все суетятся, как будто им вечно жить. Деньги, звания, пожрать да попить повкуснее… А о главном и подумать им некогда из-за этой возни.
— А что главное-то Марк?
— Никто этого не знает, центурион, — теперь это был голос Квинта Быка. — И в то же время, знает каждый.
— Квинт Бык! Ты?
— Я, — ответил Бык, выплывая из темноты.
Кольчуга на его груди была порвана в нескольких местах, но следов крови не было.
— Смотрю, не ошибся я тогда, помнишь? Когда сказал, что ты дослужишься до центуриона. И гляди-ка, малыш Гай носит меч на левом боку! Молодец, молодец, не подвел старика.
— Но я не сделал самого важного?
— Чего?
— Не убил Вара.
— А, тот самый римлянин, который мне всю кольчугу изорвал… Ну так что с того?
— Я хотел отомстить.
— Понятно… Это ничего, центурион, пустяки.
— Как же так? Ничего себе пустяки! Где же справедливость?
— Так нету ее. Вот сам посуди, ведь там, где справедливость, там и правда, так?
— Да.
— А может быть правда одна для всех? То-то и оно… Нет верного и неверного, нет хорошего и плохого, нет злого и доброго. Есть только человеческие представления об этом.
— Я тебя не понимаю…
— Конечно не понимаешь. Ведь ты еще жив, а я уже давно умер.
— Но объясни мне…
И только я сказал это, как какой-то непонятный звук заставил меня опять стать самим собой. Я больше не был сгустком тьмы, способным парить между миром живых и мертвых. Я был усталым измученным солдатом, ожидавшим казни. Мне стало до слез обидно, что я не успел договорить с Быком. Казалось, он должен сказать мне что-то очень важное. Нечто такое, что примирит меня с действительностью. Придаст моей смерти хоть какой-то смысл. И вот на тебе.
Звук повторился. Он доносился из того самого угла, где каждую ночь скребся непонятный зверек. Теперь этот звук был совсем рядом. Будто зверь уже наполовину пробрался в хижину…
