— Я не настаиваю, — сказал только. — Но подумай от чего и ради чего ты отказываешься.
— Уже подумал, — спокойно и уверенно ответил Олег.
Тренер кивнул. Вышли вместе. Тренер запер зал, поигрывая ключом пошел по коридору.
— А у нас соревнования скоро, — как бы между прочим заметил он. — У тебя хорошие шансы были.
— Я ведь не для соревнований, — грустно усмехнулся Олег.
Он вдруг с отчаянием понял, что все разговоры тренера о душе, о том, что путь кёкусинкай не просто единоборство, а определенная философия — лишь слова. Единственный, наверное, человек, который искал во всем этом духовности и внутреннего роста, а не спортивного интереса, был не тренер даже, а он сам.
От этого стало горько и радостно. Горько от осознания пропитавшей все и вся лжи. Лжи себе и другим. Радостно от понимания верно принятого решения.
— До свидания, — впервые без всяких каратистских «ос» попрощался Олег.
— Удачи тебе, — кивнул тренер.
Степку он дождался у входа. Тот выскочил растрепанный с мокрой после душа головой.
— Ты чего такой сегодня? Чего не пришел вовремя? Не здоров? — вопросы из друга полетели, как из пулемета.
— Нет, просто решил завязать с тренировками, — покачал головой Олег.
— Расскажешь?
— Почему нет? — Олег не спеша потопал по дорожке. — Я просто решил идти своим путем, а не чужим. Масутацу Ояма бесспорно велик, но вторым Оямой никто не станет. Так лучше быть просто Олегом.
— Понятно, — хмуро сообщил Степа. — Вижу, твои сорокалетние дружки хорошо тебе мозги промыли. С кем поведешься, так тебе и надо.
Степа остановился возле палатки.
— Может, по пиву?
Олег покачал головой.
— Не, Степк, извини. Мне бежать надо. Есть еще одно дельце, а завтра вставать рано. Как-нибудь в другой раз.
— У тебя уже полтора месяца все в другой раз, — расстроился Степа. — И каждый раз вставать рано. Ладно, черт с тобой. Делай как знаешь.
Степа развернулся и не прощаясь быстро пошел прочь. Олег смотрел ему в спину. Обиделся дружок. Ничего, потом как-нибудь он ему все объяснит, и Степан все поймет. Друг же он, значит должен понять.
Домой Олег вернулся радостный. Не смотря на то, что Степа обиделся, пришло озарение. Он сдвинулся с мертвой точки. Теперь знает куда идти. Дальше все будет лучше, легче, проще и понятнее. Чувство распирало, им необходимо было с кем-то поделиться, и Олег набрал заветный номер.
Люда долго не подходила, потом в трубке щелкнуло. На заднем плане возникла какая-то возня, сопение.
— Алло!
Не ответили. Он не услышал, скорее почувствовал как из трубки рвется тяжелое в такт дыхание. Мужское и женское. А за этим дыханием едва сдерживаемые стоны. Кровь прилила к голове. В висках застучало барабанной дробью. В груди что-то взорвалось, словно плеснули раскаленным железом.
