Пробило семь, а Антонио до сих пор еще не вернулся.
Анджела глядела вниз, на улицу, из окна спальни и размышляла, не слишком ли жестоко обошлась с мужем. Наверное, не стоило говорить о бедном малыше. Подобные воспоминания следует хранить в самых темных глубинах памяти. Какой смысл извлекать их оттуда, чтобы причинить боль?
Она понимала, что смерть их второго ребенка Антонио переживал так же тяжело, как она сама. Да еще чувство вины: ведь Анджела знала, где и с кем был муж, когда она так нуждалась в его поддержке. И даже в запале ссоры ей было больно видеть, как этот высокий и гордый человек словно съеживается на глазах. Смуглое лицо его побелело, губы задрожали, и он резко отвернулся.
– Ох, Тоньо. – В приступе сожаления Анджела шагнула к мужу. Она хотела попросить прощения, но не успела: Антонио вышел из кухни, хлопнув дверью. И так всегда, думала Анджела, невидящим взором уставившись в окно. Со дня свадьбы они только тем и занимались, что стремились как можно больнее уязвить друг друга. Неудивительно, что потеря ребенка стала для Анджелы той последней каплей…
Тогда она едва не умерла сама. А следующие полгода ощущала себя сломленной и опустошенной, лишившись и ребенка, и мужа. Анджела осталась жить только ради сына и ради мести мужу, явившемуся к ней в больницу прямиком из объятий ненавистной Каридад.
Но с тех пор прошло три года, и Анджела искренне полагала, что изжила в себе гнев и горечь. Однако сейчас поняла, что ошиблась, и чувствовала недовольство собой. Кроме того, внизу, в гостиной, уже вымытый и переодетый в пижамку, сидел, расплющив нос о стекло, Санди, с нетерпением ожидая возвращения драгоценного папочки. Ведь она сказала сыну, что у Антонио срочное дело в городе и что он вернется, как только сможет…
С улицы донесся рев мощного двигателя, и в следующее мгновение спортивный автомобиль вывернул из-за угла. Внизу раздался восторженный вопль сына, и Анджела догадалась, что Санди тоже увидел машину.
Низкий черный автомобиль еще не успел остановиться, как хлопнула входная дверь и Санди выбежал наружу. Выходя из машины, Антонио широко улыбнулся, видя, как его сын, торопясь к нему, лезет через калитку вместо того, чтобы ее открыть.
Антонио сменил мятый костюм и рубашку на модные льняные черные брюки, идеально отглаженные, и темно-красную сорочку. Он побрился и стал выглядеть как вполне приличный человек, а не как живописный бродяга.
Санди бросился к отцу и повис у него на шее. Возможно, Антонио не мог разобрать и половины слов сына, но смысл их был ясен и так: «Ко мне приехал папа! Я счастлив!»
