— А?
— Спиртное есть?
— Да … — шериф засуетился, достал из нижнего ящика стола большую бутылку, наполненную коричневым, отдающим дымком бурбоном, протянул ее мне. Я свернул пробку, сделал глоток прямо из горлышка, передал дальше. Молнией промелькнула мысль, что точно также мы приходили в себя после зачисток и спецопераций в Ираке. Какие там нах… психологи, какие комнаты психологической разгрузки… Только спиртное помогало хоть немного. Некоторые так и не смогли потом стать нормальными людьми и вписаться в мирную жизнь. Я смог. Или это мне кажется?
— Что дальше? — спросил шериф.
— Дальше надо укреплять город…
В коридоре раздался топот, с шумом распахнулась дверь, на пороге вырос седой, заросший длинной окладистой бородой мужик лет шестидесяти в грубой джинсовой одежде. В руках у него был охотничий Ремингтон 11–87. Полубезумным взглядом оглядев присутствующих он дико выкрикнул.
— Мотоциклисты! Рокеры! На северной баррикаде!
Если честно, я даже порадовался. Пока мы бежали к машинам, я подумал что это — лучший способ отвлечься от того, что произошло в подвале. Клин клином вышибают…
Седона Северная окраина города
Мы не успели. Верней почти успели. Рокеры, которых было человек пятьдесят, не меньше прорвали баррикаду как раз перед самым нашим прибытием. Я тормознул Шевроле метров за двести до баррикады, причем припарковал его в узком проулке так, чтобы летящие по улицам пули не попали в машину. Своя машина, как-никак, не чужая… Впереди, метрах в пятидесяти уже стреляли вовсю, о тут то там взревывали мотоциклетные моторы. Звук мотора Харлея не спутаешь ни с чем. Пора идти…
— Проверка связи!
Перед тем, как сорваться сюда, я взял у шерифа полицейскую рацию: без координации действий (а действовать придется двумя группами) можно либо перестрелять друг друга. Либо попасть под огонь и погибнуть, не имея возможности вызвать помощь. Так что рацию я взял.
— Слышу хорошо, мы на месте — раздался спокойный голос шерифа Герцога.
— Работаем. Идем по параллельным улицам. Темп продвижения — по мере возможности. Задача — вытеснить противника из города. Как поняли?
— Понял.
— А ты куда полезла? — вызверился я на Энджи, оказавшуюся волей случая в нашей машине.
— Это мой город, между прочим! — с вызовом сказала она — так что избавьте меня от ваших сексистских замечаний! Да что же это такое… Спокойствие, только спокойствие…
— Идем, прикрывая друг друга. Не торопимся, не дергаемся. Вперед!
Пули летели беспорядочно, сосредоточенного огня не велось. Банда рокеров — несколько десятков жирных, бородатых, немытых мужиков в кожаных куртках, прорвавшись за баррикаду сделали большую ошибку. С крыши одного из зданий по ним вели огонь из нескольких ружей. И вместо того, чтобы разбиться на группы по два-три человека и разъехаться по городу, расстреливая и поджигая все что попадается на пути (вылавливали бы мы их потом по одному), они сгрудились моторизованным стадом посередине улицы, подожгли дом, откуда по ним велся огонь и, обстреливая второй этаж и крышу из револьверов и ружей, ждали пока защитники дома сгорят или бросятся на улицу под пули. Залпы сменялись жизнерадостным хохотом, который был слышен даже мне отсюда. Я выглянул из-за угла буквально на секунду и ни один из них меня не заметил — значит, армейского опыта не имеют и за местностью не наблюдают. Это хорошо.
