Взлетели. Дрогнув, пошла вниз земля, летчик управлял вертолетом виртуозно, почти без кренов. Видимо, так нужно, чтобы обеспечивать нормальную работу ГАС в погруженном состоянии. Летчики сто шестидесятого полка, с которым мне приходилось летать, никогда не упускали возможность заложить вираж покруче, так, что еще немного — и лопасти несущего винта хвостовую балку обрубят. По идее делалось это чтобы избежать обстрела с земли, но на самом деле — и я это точно знал — чтобы покрасоваться друг перед другом и перед нами, операторами Дельты.
Когда взлетели — прикинул, как я буду выполнять задачу по разведке, с того места где сидел, видно было очень немногое. Самое скверное — пулеметчик больше чем наполовину перекрывал собой десантный люк. В армейских «Ястребах» пулеметчики располагались не в десантных люках, а на специально отведенных местах сразу позади пилотской кабины, там же было их оружие и боезапас. А тут все это место занимала аппарата, и иного выхода как разместить пулеметчика в дверном проеме просто не было. Плюсом было то, что турель с пулеметом полностью перекрывала поперек десантный отсек, и образовывалась перекладина, за которую можно было держаться. Но вот для пулемета в руках места уже не было.
Отстегнулся от кресла, осторожно переместился к двери десантного отсека и уселся, держась одной рукой за перекладину. Второй пристегнул себя веревкой — для страховки — к той же самой перекладине. И уселся, свесив ноги вниз — всегда мечтал так полетать. Теперь, если только пилот не начнет выделывать противозенитные маневры — мне ничего не угрожает…
По сути, Вальпараисо начинался сразу там, где кончалась база Херлберт-Филд — сразу за КП начиналась прибрежная Миракл-Стрит. По левую руку — город, про правую — двести ярдов и залив. Здесь вообще удивительное место — рифы прикрывают залив от океана, на самих рифах — цепочка дорогих отелей и жилых комплексом. А сам Вальпараисо — считай прибрежное захолустье, типичная одноэтажная Америка.
Я толкнул Мартинеса в бок, тот повернул голову.
— Не стреляй! — проорал я, потому что ветер врывался в распахнутый десантный отсек и уносил половину слов — без команды!
Тот согласно кивнул.
А пострелять было в кого. Или во что — это зависело от того, кем можно считать одержимых — людьми или нет. Мы шли над Миракл на высоте примерно футов двести, и видно все было — как на ладони. Улица, в нескольких местах видно что пытались перекрыть баррикадами, но безуспешно. Трупы людей, в основном наполовину раздетые, припаркованные непонятно как, а то и столкнувшиеся автомобили. И одержимые — кто-то жрал, хотя непонятно, как можно было жрать то, что оставалось от человеческих тел на тридцать шестой день катастрофы, кто-то поднимал морды, бежал за вертолетом. Жуткий смрад не могли разогнать даже вертолетные лопасти. Становилось дурно…
