— Успокойся, — сказал Дэвид, но Банджо разошелся не на шутку.
— Конечно, все это время ты тешишь себя мыслью, что в любой момент можешь снять ярмо и обрести прежнюю свободу. Мол, настоящий «я» сижу где-то внутри, дергаю за все рычажки — хитрый черт, великий фокусник, — а все пляшут под мою дудку. На самом деле ничего подобного. — Банджо с грустью покачал головой. — Никто не может притворяться много лет подряд. Если заниматься этим слишком долго, маска прирастает к телу. Это уже не твоя личина, это ты сам.
Дэвид понял, что Банджо уже порядочно набрался и его, как обычно, понесло, но все равно внимательно слушал приятеля, слова которого почти попадали в цель.
— Самое скверное, Дэвид, что тебе всегда приходится нагибаться, чтобы куда-нибудь войти. Все могло быть по-другому, если бы ты просто расправил плечи. Но ты сжимаешься и гнешь спину, чтобы не отличаться от серой массы и походить на окружающих тебя пигмеев. Хотя достаточно одного движения, чтобы расшвырять их в стороны. — Он перевел дух. — А может быть, и недостаточно. Может, уже слишком поздно. И следующие сорок лет ты проведешь, согнувшись пополам и радуясь втихомолку, что так здорово всех надул.
Банджо опустил глаза к кружке. Его энтузиазм иссяк, и он погрузился в меланхолию.
— Господи, как мы унижаемся, как уродуем себя каждый день! Нас даже просить не надо. Мы рады стараться. А если в награду нам предложат какое-нибудь роскошное авто с CD-плеером, каждый готов запродать себя с потрохами. И мы из последних сил выдавливаем улыбку, надеясь, что на исходе дня, когда все будет кончено, кто-нибудь вручит нам меч и с улыбкой скажет: «Ты хорошо справился, сынок».
Банджо окончательно выдохся и допил пиво.
— Господи Иисусе, Банджо! Я теперь всю ночь не усну, — почти со страхом проговорил Дэвид.
Наступила длинная пауза. Банджо понемногу оттаял, и его лицо смягчилось.
Через минуту он уже снова улыбался.
— Знаешь что? — спросил он. — Лучшее средство от бессонницы — хорошая выпивка. Ступай к стойке и возьми себе что-нибудь покрепче. А я на минутку отлучусь.
Банджо с трудом поднялся на ноги и направился в сторону уборной. По пути он что-то бормотал себе под нос, но Дэвид разобрал только два слова: «для страховки».
Дэвид заказал своему другу пинту бочкового сидра, которым славился этот бар. Посмотрев на свою кружку, он обнаружил, что она пуста только на треть. Элен уловила его
взгляд.
— Давай дополню ее доверху. Так будет гораздо аппетитней, верно, красавчик?
