Бандиты же обокрали Чечню, свой народ. В течение трех лет они крали у людей зарплату, пенсии, пособия. И большинство граждан Чечни сегодня считают, что во всем виноваты те, кто руководил Чечней эти годы.
— Но вы собираетесь установить диктат.
— Ничего подобного. Мы применяем силу не к народу, а к бандитам. Это они пытались диктовать чеченцам, как им жить и даже как молиться Аллаху. Мы установим порядок, в республике будет спокойно и мирно, и потом перейдем к выборам, и будем договариваться уже с новым руководством о разграничении полномочий между Чечней и федеральным центром при общем понимании того, что мы все равно будем жить вместе.
У вас есть другие варианты? Опять уйти, все бросить и ждать, когда на нас снова нападут? Это не было преступлением? И простых чеченцев бросили, и Россию подставили.
— А армия?
— Армия сделает свое дело и уйдет в казармы.
— Чечня — это все же не вся страна. Что, по-вашему, нужно в первую очередь стране? Главное?
— Точно и ясно определить цели. И не вскользь говорить об этом. Эти цели должны стать понятными и доступными каждому. Как Кодекс строителя коммунизма.
— И что напишете в первой строке этого кодекса?
— Моральные ценности.
— Будем снова искать особый путь для России?
— А ничего искать не надо, все уже найдено. Это путь демократического развития.
Конечно, Россия более чем разнообразная страна, но мы — часть западноевропейской культуры. И вот в этом наша ценность, на самом деле. Где бы ни жили наши люди — на Дальнем Востоке или на юге, мы — европейцы.
— Осталось, чтобы Европа считала так же.
— Мы будем стремиться оставаться там, где мы географически и духовно находимся.
А если нас будут оттуда выталкивать, то мы будем вынуждены искать союзы, укрепляться. А как же? Обязательно.
«А вы бы развернули самолет?»
— В чем проблема наших отношений с НАТО?
— В том, что мы себя не чувствуем там полноценными участниками процесса. Если будем принимать полноценное участие в выработке решений, то я здесь ничего не вижу страшного.
— Ситуация с Югославией показала, что решения можно принимать и без России.
— Так в том-то и дело! Такие отношения нам не нужны.
— Вы ведь были секретарем Совета Безопасности, когда начались события в Югославии. Вашим мнением интересовались президент или премьер-министр?
— Президент решал эти вопросы напрямую с Министерством обороны и МИДом.
— А вы бы развернули самолет над Атлантикой на месте Примакова?
— Возможно. Примаков оказался в очень сложной ситуации. Да, он мог долететь до Вашингтона и использовать свой визит как трибуну, чтобы высказать позицию России. Но и американцы могли это использовать в своих целях. Интерпретировать прилет российского премьера как знак того, что Россия согласна с предложенным вариантом решения югославской проблемы.
