Вдруг пожилая женщина упала между арестованной еврейкой и полицейским. Несколько человек бросились поднимать ее, оттолкнули полицейского. В это время мальчик выскочил из машины и исчез в развалинах домов.
Охранник, сидевший в машине, поднял крик. Боясь, как бы не разбежались остальные арестованные, полицейский бросил свою жертву, выругался, вскочил в машину, и они уехали.
Люди помогли арестованной подняться, какая-то женщина поменялась с ней платком и увела с собой.
* * *
Я уже говорил, что домашнее окружение «Семена» и «Маши» отличалось от нашего. Хозяева «Семена», будучи до революции людьми состоятельными, возлагали большие надежды на приход немцев. Они рассчитывали получить обратно свои огороды. Племянник хозяйки Митька быстро устроился в полицию, брат ее, юркий, подвижной парень лет тридцати, опытный спекулянт, пока слонялся без дела. Второй брат устроился переводчиком у коменданта.
У нас же во дворе подобрался преимущественно народ рабочий. Я старался разговаривать поменьше, больше слушал, а рупором нашим являлся Василий, который пользовался у соседей авторитетом.
Ко мне часто приходили за советом обворованные немцами люди. Я обычно безнадежно разводил руками:
— Что ж поделаешь! Пойдете жаловаться — хуже будет. Вот у нас расстреляли соседку только за то, что она пожаловалась на немца, который увел ее корову.
Ефрейтор Отто два или три раза заходил к нам. Обещал как-нибудь притти обедать. К счастью, он не пришел, но когда к нам во двор являлись за поживой немецкие солдаты, я с достоинством сообщал им, что обедает обер-ефрейтор, и они тотчас исчезали.
Но был момент, когда популярность жильцов нашего дома несколько обеспокоила меня. Как ни посмотришь, во дворе люди. Соберутся чуть не со всей улицы и обсуждают новости дня.
Я предупредил Василия и Ларчика, что если так пойдет дальше, то гестапо несомненно возьмет наш дом на заметку. Стали собираться осторожней.
Сведения к нам поступали уже непрерывно и притом самые разнообразные. «Семен» и «Маша» узнавали кое-что от хозяйского брата-переводчика и племянника-полицая, а мы с Лидией Николаевной — от наших соседей.
Через брата Ларчика я знал, что делается на заводе Войкова. Клава рассказывала о табачной фабрике, которую начали восстанавливать немцы. Через Василия и дрогалей доходили кое-какие сведения из соседних деревень. Около Клеры группировалась молодежь, и мы использовали ее в различных разведывательных целях.
8 декабря я вызвал «Семена» и «Машу».
