От этих рассуждений Спаркса у Дойла раскалывалась голова. "Может, под этими камнями пролегает мощная силовая линия, которая высасывает из меня все соки?" – усмехнулся про себя Дойл.
– А как впервые цивилизованное человечество попыталось использовать эту мощь Земли? Для чего возводились древние храмы? Думайте, Дойл, думайте!
Дойл силился ответить:
– Для жертвоприношений?
– Для врачевания! "Исцели больного, воскреси из мертвых!" Человек обращался к богу с этой мольбой, потому что в одном лице для него воплощались и врач, и бог. Совсем как два змея, обвившиеся вокруг силовой линии. Подумать только, Дойл! – возбужденно воскликнул Спаркс, будто сам поражаясь удивительному умозаключению. – Вы помните, кто был старшим сыном Гермеса?
– Простите, не помню, – сказал Дойл, вконец измученный.
– Бог Пан, бог земли и плодородия. Христиане его отвергли, считая Дьяволом, ибо старик Пан, любивший повеселиться, отличался невероятной сексуальностью, что в христианстве считалось одним из самых смертных грехов.
– Какая жалость…
– Бог Пан был ужасным озорником: ему доставляло удовольствие спрятаться в зарослях и, дождавшись появления одинокого путника, выскочить из засады и до смерти испугать бедолагу, которого охватывал панический страх.
– Извините, Джек, но я жутко хочу есть, – сказал вдруг Дойл. Пейзаж, несмотря на светлую буколическую красоту, казался ему угрожающе безлюдным.
– Ну разве не удивителен ум человека? – воскликнул Спаркс, пропуская мимо ушей жалобу Дойла. – Начав с простого камня на дороге, напомнившего нам о философии фэн-шуй, мы добрались до самого бога Пана. Может, от этой старой дороги действительно исходит энергия, а, Дойл? Я чувствую ее прилив!
Дойл вытер вспотевший лоб платком, едва слушая Спаркса, который с явным удовольствием вернулся к изначальной точке своих рассуждений.
– Если эта теория насчет силовых линий Земли справедлива, то как вы объясните тот факт, что дорога находится в столь плачевном состоянии? – вернулся к разговору Дойл, находя удовлетворение в своей язвительности.
– Ваше замечание, Дойл, выражает самую суть трагедии современного человека. Утратив связь с природой, мы полностью дискредитировали себя. Мы превратились в гостей в собственном доме и ведем себя по принципу: "После нас хоть потоп". Адски дымящие фабричные трубы Лондона, отравленный воздух, угольные шахты, похожие на преисподнюю, безжалостная эксплуатация детского труда… Человеческая жизнь теперь гроша ломаного не стоит. Эти руины красноречиво свидетельствуют о том, что наша цивилизация стремительно приближается к своему закату.
