Следующий важный аспект исследования ведет нас совсем в другом направлении и касается приведения доказательства. В принципе, оно составляет часть аргументации, призванной сделать приемлемым новое высказывание: свидетельство или вещественное доказательство в случае правовой риторики.[148] Но оно поднимает специальную проблему: ведь именно с ним референт («реальность») извлекается и цитируется в споре между учеными.
Мы сказали, что вопрос доказательства составляет проблему, заключающуюся в необходимости доказать доказательство. Можно, по меньшей мере, сделать публичными средства доказательства, — способ, которым другие ученые могут убедиться в результатах через повторение процесса, приведшего к ним. Вместе с тем, предъявить доказательство значит заставить констатировать факт. Но что есть акт констатации? Регистрация факта глазами, ушами, органами чувств?[149] Чувства обманывают, они ограничены в пространстве и в различительных возможностях.
Здесь в дело идут технические приемы. Они изначально служат протезом органов чувств или человеческих физиологических систем, имеющих функцией получать данные или реагировать в зависимости от контекста.[150] Технические приемы подчиняются принципу оптимизации продуктивности: увеличение выхода (полученная информация или модификации), сокращение входа (затраченная энергия) для получения результата.[151] Это такие игры, чья обоснованность не в истине, не в справедливости, не в красоте и тому подобном, а в эффективности: технический прием «хорош», когда он делает лучше и/или когда он тратит меньше, чем другой.
Это позднее определение технической компетенции. Изобретения делаются уже давно, хотя и урывками, случайно, в связи с другими исследованиями; они интересовали в большей степени (или в равной мере) искусство (technai), чем науку. Так, в классической Греции не устанавливали прямой связи между знанием и техникой.[152] В XVI и XVII веках работы разработчики еще демонстрируют любопытство и артистическую выдумку.[153] Так продолжается до конца XVIII века.[154] Можно даже настаивать на том, что и в наши дни существует «дикая» активность в техническом изобретательстве, подчас в любительских поделках, и она не нуждается в научной аргументации.[155]
Вместе с тем, потребность в приведении доказательства более остро дает ощутить себя по мере того, как прагматика научного знания занимает место традиционного знания или знания, данного в откровении. Уже Декарт в конце своего «Рассуждения о методе» (Discours) просит кредитов для лаборатории. Проблема, таким образом, поставлена: аппаратура, оптимизирующая достижения человеческого тела для доказательства что-либо, требует дополнительных затрат. Следовательно, без денег нет ни доказательства, ни проверки высказываний, ни истины. Научные языковые игры становятся играми богатых, или: самые богатые имеют больше всего шансов быть правыми. Уравнение состоит из богатства, эффективности и истины.
