Примитивное, экстенсивное скотоводческое хозяйство не могло прокормить население Крымского ханства. Татары начали постепенно добавлять его кочевым земледелием. Они распахивали в степи участки земли там, где обычно обитали зимой, весной шли в районы летних кочевий, а осенью возвращались и собирали урожай. Столь убогое земледелие не удовлетворяло потребностей государства в хлебе, и Крымское ханство захватывало необходимое ему зерно и другие продукты земледелия в России, на Украине, в Польше, Молдавии, Турции…
Когда турецкий султан однажды запретил крымскому хану Мухаммеду Гирею (1515–1523) нападать на дружественные ему тогда государства, тот цинично спросил сюзерена: „Не велишь поити на московского и волошкского [князей], чем быть [тогда] сыту и одету?“».[37]
Крымские же татары совершали набеги на соседей практически ежегодно. Они никогда не осаждали крепостей и вообще не стремились к генеральным сражениям с основными силами противника. Их стратегическая и она же тактическая цель войны — награбить и благополучно увести награбленное. Регулярных войск крымские ханы практически не имели. Войско в поход собиралось из добровольцев. Как писал Д. И. Яровицкий: «Недостатков в таких охотниках между татарами никогда не было, что зависело главным образом от трех причин: бедности татар, отвращения их к тяжелому физическому труду и фанатической ненависти к христианам, на которых они смотрели, как на собак, достойных всяческого презрения и беспощадного истребления».[38]
Историк Скальковский подсчитал, что общее число татар в XVIII веке в Крыму и ногайских степях составляло 560 тысяч человек обоего пола или 280 тысяч человек мужского пола. Историк Всеволод Коховский полагал, что крымских хан для больших походов в христианские земли поднимал почти треть всего мужского населения своей страны.
А в середине XVI века Девлет Гирей вел с собой на Русь и по 120 тысяч человек. Таким образом, в разбоях участвовали не крымские феодалы, как утверждали советские историки, а собственно все без исключения мужское население Крыма. Это, кстати, подтверждают запорожские и донские казаки, нападавшие на Крым во время походов хана на Россию. В Крыму они видели очень мало мужчин, кроме, разумеется, десятков тысяч рабов, угнанных из России, Украины, Польши и других стран.
Между прочим, Маркс и Энгельс не стеснялись называть крымских татар разбойниками. Но вот наши отечественные марксисты так и не решились выговорить это слово ни при Ленине, ни при Сталине, ни при Хрущеве.
