— Ну, и как же ты — так и будешь все время прятаться?
— А что же остается? Было бы хоть оружие, тогда другое дело...
— Это правильно, — согласился Семен, — но ты, наверное, знаешьпословицу: «Один в поле не воин».
— Почему один? Было бы оружие, и люди нашлись бы, — возразил Сидор ипридавил окурок.
Семен тоже потушил недокуренную цигарку и, став еще строже лицом,сказал:
— Послушай, Сидор, есть для тебя одно дело.
— Говори. За тем к тебе и пришел.
Семен побарабанил пальцами по столу, словно собираясь с мыслями.
— Видишь ли, Сидор Петрович, я ведь также на нелегальном положении...Формирую райком... понимаешь сам, подпольный. Получил на то мандат обкома.Так вот, есть решение ввести тебя в состав райкома.
Сидор недоуменно пожал плечами.
— Помилуй, Семен... Образование — семь классов, в районе лицонеизвестное.
— Вот это сейчас и нужно. Если бы тебя знал каждый в районе —ручаюсь, через неделю фашисты вздернули бы Сидора Еремина на горькойосине. Так ведь?
— Так-то так, а все же эта должность не для меня. Не справлюсь.
— Это тоже не довод, Сидор, знаю я тебя и твои способности. В армииты служил, оружием владеешь. Знаешь район, все ходы его и выходы. Да и впартии состоишь наверное с десяток лет.
— Скоро двенадцать, — уточнил Сидор.
— Ну вот, а это что-то значит. Потом как-никак ты колхозныйорганизатор. Подумаем, как и с чего начать. Оружие у нас есть, естькое-какое и продовольствие. Теперь дело за людьми. Надо будет формироватьгруппы, отряды, восстанавливать связь с коммунистами, мобилизоватькомсомол. В районе оказалось много окруженцев. Надо ставку делать и наних. Люди военные, обстрелянные, они могут быть ядром наших вооруженныхотрядов. Вот так, дружище! Как смотришь на это?
Сидор задумался и не ответил.
— Я понимаю, решиться трудно, — помолчав, сказал Комов, — но чтоподелаешь, идет борьба не на жизнь, а на смерть...
Глава седьмая
Староста Яков Буробин, в новом овчинном полушубке, в заячьей шапке,неуклюже протиснулся в дверь избы. Низкий и подвижный, с раскрасневшимсяна стуже лицом, Степан Шумов проследовал за ним, бухнул настывшей дверью.Клуб морозного воздуха с ног до головы окатил Цыганюка, примостившегося улавки за починкой валенок. Старая керосиновая лампа, висящая посреди избы,качнулась и замигала. Наталья подбежала к ней, убавила фитиль, чтобы незакоптилось стекло.
— Здравья желаем! — вкрадчиво произнес староста, снимая шапку.
— Спасибо, коль от сердца, — ответила Наталья и тут же поснимала сгвоздей, набитых на стене возле двери, обиходную домашнюю утварь.
