Баттилана вздрогнул от собственного храпа. Окончательно проснувшись, он сказал:
— Извините, если я вел себя в ресторане по-хамски, но не выношу я эту среду.
— А что плохого в этой среде?
— Я не то чтобы очень разборчив, какое там! Но эта самодовольная тупость... Уверены, что живут в лучшем из миров.
— А их много, этих миров? — презрительно спросил Гусман.
— Есть разные миры, разные Аргентины, разные времена, которые ждут нас в будущем; куда-нибудь скоро попадем.
Не в силах следовать за Баттиланой в столь глубоких размышлениях, Гусман предпочел тему попроще:
— Знайте, есть и у нас стоящие люди.
— Не спорю. Это здорово, когда собираются все вместе. Сказать, почему я не выношу их? Они живой портрет Республики. Для них образец — правительство. Хоть помирай со скуки.
— Демократия. А вам, как не помню уж какому деятелю, нужен инка?
— Нет, историю назад не повернешь. Необходим большой скачок, крутой поворот. Хватит с нас правительства болтунов и бездельников.
— Вас вышлют.
— А я не боюсь. Вручите бразды правления политикам и специалистам других воззрений, измените общественные структуры, и появится надежда на будущее. Отдаете себе отчет?
По-прежнему не очень разбираясь в словах Баттиланы, Гусман изрек:
— Жизнь — сложная штука.
Поразмыслив, он пришел к удивительному заключению: он счастливчик. Он либо разъезжает, а это почти отдых, либо ходит с женой на Западную железную дорогу, в клуб прежнего их района, либо остается дома, с хорошей книгой, у телевизора. Друзей хоть отбавляй: парни, товарищи по клубу — среди них и Баттилана, — знакомые в новом районе, люди, еще не пустившие корней, с которыми, правда, иной раз не очень ладишь.
— С вашего разрешения, — сказал Баттилана и включил радио. Раздались звуки самбы Варгаса. Какой-то грузовик не давал им проехать; когда они наконец его обогнали, на них едва не налетел автобус. Гусман разразился бранью, которую шофер не услышал, он был уже далеко. Баттилана примирительно вступился:
— Поставьте себя на их место. Трудяги, устают.
— А я, по-вашему, кто? — взъелся Гусман.
В Монте они потеряли больше четверти часа у заправочной колонки. Некому было их обслужить. Увидев, как Баттилана зашел в домик, Гусман решил, что тот ищет заправщика; но он, оказывается, хотел умыться. Наконец какой-то старик, не расставаясь с портативным приемником, который передавал не слишком интересный футбольный матч, заполнил бак; не потрудившись даже завинтить пробку, он ушел дослушивать свой футбол.
