Владигор взглянул на перстень. Камень светился красным. Значит, опасность где-то рядом, а ВЕЛИКОГО ХРАНИТЕЛЯ поблизости нет по-прежнему. Владигор помнил, как в Пещере Посвященных аметист вспыхнул ослепительно белым. Где же он? Как его найти? Насколько близко надо подобраться к ВЕЛИКОМУ ХРАНИТЕЛЮ, чтобы перстень подал знак?
Он пребывал в раздумьях, когда в его комнату вошел жрец Белена с мечом в деревянных ножнах. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы заметить, что клинок этого меча гораздо длиннее тех, какими обычно сражаются римляне.
— Это оружие одного из побежденных германских вождей, — сказал Антоний, извлекая меч из ножен. В тусклом блеске светильника было видно, как по клинку бежит змеистый узор. — Он был принесен в дар богу Белену консуляром Менофилом. Бог Белен велел передать его тебе.
В этот момент послышалось хлопанье крыльев, треск веток и отчаянная ругань на синегорском.
— Что это? — с тревогою спросил жрец.
— Это мой друг, — отвечал Владигор, улыбаясь.
Голова Филимона просунулась в окно. Лицо его было изрядно исцарапано, а в волосах застряла сломанная ветка.
— Подскажи, как попасть к тебе, князь. Проклятое дерево заполонило весь двор — ни одной двери не видать.
— Дверь в пяти шагах от окна, — сказал старик, пытаясь скрыть улыбку.
Голова Филимона исчезла, но из сада еще долго доносились всевозможные синегорские проклятия.
— Я велю приготовить для твоего друга соседнюю спальню, — сказал Антоний и вышел.
— Приготовь лучше что-нибудь пожрать! — крикнул вслед Филимон, входя в комнату. — Я поймал парочку жирных мышей, но, признаться, так и не смог заставить себя их проглотить…
— Еда подождет, — оборвал его рассуждения Владигор.
— Как «подождет»?! — возмутился Филька. — Сам небось наелся от пуза, а я…
— А ты расскажи, что видел в лагере Максимина.
— А… интересно? Ну ладно, ладно, расскажу, так и быть. Во-первых, разведал, что за гусь этот Максимин.
— Ну и как?
— Страшен… И здоров как бык. Ты рядом с ним просто младенец. И вот что еще занятно… Видел я там одного странного типа в черных тряпках. Бегает по лагерю не скрываясь, но никто из солдат его не видит.
— Зевулус?
— Он самый… Получается, князь, ты зря лез через стену…
Владигор отрицательно покачал головой:
— Надеюсь, что нет…
Стены Аквилеи были очень стары. В последние годы никто не занимался их обновлением. Кто бы мог подумать, что городу придется обороняться от собственного императора. Мужчины и женщины день и ночь трудились, заделывая в стенах многочисленные бреши. А вот чего оказалось в достатке — так это смолы на складе, бочек, стрел и дротиков, мечей и доспехов, приготовленных для легионов самого Максимина. Теперь стрелы и дротики летели в солдат, осаждавших Аквилею. Максимин атаковал город со всех сторон, подводя осадные башни. На солдат, пытавшихся построить насыпной вал, равный по вышине городским укреплениям, лилась смола, в них летели копья и вилы, брошенные с высоты стен, — они буквально пригвождали людей к земле. А неосторожных, подошедших слишком близко, защитники Аквилеи цепляли крючьями, поднимали повыше и сбрасывали вниз.
