— Повелеваю! — раздался глас божества.
— Настал час испытаний… — до самого пола склонился Белун.
Статуя Перуна дрогнула. Меч его в руке сверкнул молнией, заколебалось пламя светильников, и в стене пещеры открылся черный зев. Темнота его не могла сравниться с тьмою ночи, ибо выход из пещеры был тьмою небытия. По краям черной двери, переливаясь, скользили синие сполохи. То и дело змеями они сбегали вниз, разлетались по полу пещеры и исчезали.
— Меч свой оставь здесь, — сказал Белун. — В потоке времени лезвие меча может ранить своего хозяина.
Владигор снял перевязь с мечом, и тут только Белун увидел на ней бронзовую, почерневшую от времени, пряжку.
— Откуда у тебя это? — воскликнул он дрогнувшим голосом.
— Это пряжка моих предков, живших в горах…
— Нет! — застонал Белун. — Гляди!
Да Владигор уже и сам видел: не было на пряжке никакого знака синегорских князей — куда подевались меч и стрелы? Черный козел танцевал на задних ногах и хитро щурил горящие желтые глаза. Кто- то сильный, куда сильнее в чародейском деле, чем Владигор, устроил эту ловушку. Получилось, что Владигор сам принес в пещеру чужой талисман и указал дорогу врагу.
Белун в последнем отчаянном усилии простер руку, силясь перекрыть вход в черный зев, но не успел — бесшумная тень кошкой скользнула мимо него. Белун попытался своею силой пленить ее, но куда там: раскрытые врата времени ослабили действие всех магических сил. Тень беспрепятственно скользнула к нише с камнем, и костлявая рука, похожая на птичью лапу, вцепилась в ВЕЛИКОГО ХРАНИТЕЛЯ. Владигор схватился за рукоять меча, но пальцы стиснули пустоту — ведь он, готовясь к путешествию, снял перевязь с мечом.
— Он там! — закричал Белун, указывая на раскрытые врата.
Владигор бросился вслед за похитителем. Тут во мраке послышалось хлопанье крыльев.
«Ты, как всегда, неосторожен!..» — крикнул кто-то у него за спиной. Владигор не стал оборачиваться, он уже парил в вышине поднебесной, и где-то внизу из плоской, как стол, зеленой равнины, покрытой лесами, вставали горы. Они казались игрушечными, ненастоящими — покрытые снегами хребты, будто обмазанные сахаром причудливые пряники. Они тянулись вверх, тесня друг друга. Он смотрел на их сверкающие вершины, пока не почувствовал нестерпимую боль в глазах, и тогда смежил веки…
