— Да, это так, — сказал я. — Могу я взглянуть на бумаги которые вам дал Хирш? Левин секунду поколебался.
— Да, конечно. Только зачем вам?
Я не ответил. Я хотел убедиться, совпадает ли то, что написал обо мне Роберт, с тем, что сообщил о себе инспекторам я. Я внимательно прочел листок и вернул его Левину.
— Все так? — спросил он снова.
— Так, — ответил я и огляделся. Как же мгновенно все вокруг изменилось! Я больше не один. Роберт Хирш жив. До меня вдруг долетел голос, который я считал умолкнувшим навсегда. Теперь все по-другому. И ничто еще не потеряно.
— Сколько у вас денег? — поинтересовался адвокат.
— Сто пятьдесят долларов, — осторожно ответил я. Левин покачал своей лысиной.
— Маловато даже для самой краткосрочной транзитно-гостевой визы, чтобы проехать в Мексику или Канаду. Но ничего, это еще можно уладить. Вы чего-то не понимаете?
— Не понимаю. Зачем мне в Канаду или в Мексику?
Левин снова осклабил свои лошадиные зубы.
— Совершенно незачем, господин Зоммер. Главное для начала переправить вас в Нью-Йорк. Краткосрочную транзитную визу запросить легче всего. А уж оказавшись в стране, вы ведь можете и заболеть. Да так, что не в силах будете продолжить путешествие. И придется подавать запрос на продление визы, а потом еще. Ситуация может измениться. Ногу в дверь просунуть — вот что покамест самое главное! Теперь понимаете?
— Да.
Мимо нас с громким плачем прошла женщина. Левин извлек из кармана очки в черной роговой оправе и посмотрел ей вслед.
— Не слишком-то весело тут торчать, верно? Я передернул плечами.
— Могло быть хуже. — Хуже? Это как же?
— Много хуже, — пояснил я. — Можно, живя здесь, умирать от рака желудка. Или, к примеру, остров Эллис мог бы оказаться в Германии, и тогда вашего отца у вас на глазах приколачивали бы к полу гвоздями, чтобы заставить вас признаться.
Левин посмотрел на меня в упор.
— Чертовски своеобразная у вас фантазия. Я покачал головой, потом сказал:
— Нет, просто чертовски своеобразный опыт. Адвокат достал огромный пестрый носовой платок и оглушительно высморкался. Потом аккуратно сложил платок и сунул обратно в карман.
— Сколько вам лет?
— Тридцать два.
— И сколько из них вы уже в бегах?
— Пять лет скоро.
Это было не так. Я-то скитался значительно дольше, но Людвиг Зоммер, по чьему паспорту я жил, — только с 1939 года.
— Еврей? Я кивнул.
— А внешность не сказать чтобы особенно еврейская, — заметил Левин.
— Возможно. Но вам не кажется, что у Гитлера, Геббельса, Гиммлера и Гесса тоже не особенно арийская внешность?
