— Да нет… Вроде бы и нечего.
— Уважаю! — Лаврик как-то странно оглядел Мику с головы до ног, словно не верил тому, что видит. — Больше скажу — ни в жисть не подумал бы… Железный пацан ты, Мишка. Кент что надо!
— Хочешь яблоко? — И Мишка протянул Лаврику спелый розовощекий апорт.
***
Наконец с фронта на пару дней вернулся в Алма-Ату Сергей Аркадьевич Поляков. В военной форме капитана, с усами!
Сдал отснятый фронтовыми кинооператорами материал в отдел обработки пленки и помчался разыскивать Мику.
Очень Сергей Аркадьевич был встревожен всем, что ему рассказали про Мику — и вор он будто бы неуловимый, и сколько бы его ни арестовывали, все равно выпускать приходится. Такой профессионал стал в этом ужасном для интеллигентного мальчика деле!..
Сергей Аркадьевич бросился в звукоцех. Слава Богу, это было единственное место, где о Мике говорили хорошо и с жалостью. Не верили ничему, считали, что по отношению к Мике была совершена вопиющая несправедливость. И посоветовали Сергею Аркадьевичу поискать Мику на базаре — кто-то видел, как он сегодня помогал разгружать там какой-то фургон.
Сергей Аркадьевич побежал на базар. Но было уже поздно — солнце садилось в степь, а с гор на рынок наползали сумерки.
Пьяные инвалиды, в перезвоне медалей, вели толковище на пустынных рыночных столах, пили «Яблочное крепленое», матерились, старались перекричать друг друга, чтобы суметь рассказать про «себя» на войне, про «свое» ранение, про «свой» госпиталь, про всех «своих» баб и «своих» командиров!..
Редкие припозднившиеся продавцы уже убирали остатки своего товара, покидали рынок, опасливо обходя взвинченную «Яблочным крепленым» и своей безнаказанностью инвалидскую компанию. Ибо обычно после короткой истерики и крика «Я за тебя, суку, кровь проливал, а ты…» следовал взмах костылем и… Не было силы, способной противостоять такой грозной, изувеченной, нетрезвой и ни черта не боящейся шобле!
В отчаянии Сергей Аркадьевич бросился в самую гущу этих несчастных, пьяных, разнузданных, искалеченных войной одиноких людей, которым после фронта не оставалось места на этой земле. На земле, действительно пропитанной их собственной кровью…
— Чего, капитан, заблудился? — хрипато крикнул безногий, недавно сидевший с Микой в одной милицейской камере. Тот самый — с орденом Славы и медалью «За отвагу».
— Сына ищу, — дрожащим голосом проговорил Сергей Аркадьевич. — Он сегодня тут чей-то фургон помогал разгружать…
— А ты не из мусоров будешь?! — крикнул второй инвалид и отхлебнул из бутылки.
