— Звонила миссис Дандо, — сказал папа по дорого в больницу. — О тебе справлялась.
— Ага. Спасибо.
— Говорила, друзья по тебе скучают.
— Я с ними в воскресенье увижусь.
— Может, пора пойти в школу?
Я пожал плечами.
— Не знаю.
— Может, все-таки пора? А то ведь все пропустишь.
— Я многому учусь у Мины. Она столько всего знает. И про птиц, и про эволюцию.
— Ну да, ну да… А еще ты выучил наизусть меню китайского ресторана.
Девочка по-прежнему лежала в стеклянной коробке, но уже без проводков и трубочек.
Мама подняла крышку и разрешила мне подержать малышку на коленях.
Я пытался оценить: прибавила ли она в весе, стала ли чуть покрепче? В какой-то момент она зашебуршилась, напряглась всем тельцем, и я нащупал на ее спине длинные гонкие мышцы. Потом она заграбастала мой палец в кулачок, довольно ощутимо сжала. И распахнула глаза.
— Гляди-ка, — сказал папа. — Она тебе улыбается.
Но я никакой улыбки не заметил.
В комнату зашел врач. Доктор Блум.
— Доктор, она идет на поправку? — спросил папа.
— Семимильными шагами.
— Так мы скоро сможем забрать ее домой?
Врач пожал плечами. Потрогал бледную щечку.
— Нам надо за ней понаблюдать. По крайней мере, несколько дней.
Он улыбнулся мне.
— Не тревожься, парень.
Я нащупал на маленьком тельце лопатки: крохотные и гибко-податливые.
И услышал дыхание с легким-легким присвистом.
— Скоро будет по саду бегать, — сказала мама.
Она даже засмеялась, но в глазах у нее стояли слезы.
Она забрала ребенка и снова смазала мне царапины и ссадины.
— Ты какой-то усталый, — сказала она. И перевела взгляд на папу. — Вы что, поздно ложитесь?
— Это точно. Каждый вечер смотрим видео и поглощаем китайскую пищу. Верно, сынок?
Я кивнул.
— Ага. Так и живем.
Я вышел в коридор.
Навстречу мне попалась медсестра, и я спросил ее, где тут лечатся от артрита. Она припомнила, что таких пациентов обычно кладут в палату 34, на самый верхний этаж. И добавила, что это просто нелепо, потому что людям с больными костями ужасно трудно ходить по лестнице. Я нашел лифт и поехал наверх.
Первой, кого я увидел, выйдя из лифта, была женщина в специальной "ходильной" раме-каталке. Она стояла, тяжело отдуваясь, но улыбалась.
— Сдохла. Взад-вперед по палате и три круга по этажу. Сдохла. — Она оперлась на раму и заглянула мне в глаза. — Ничего, скоро буду танцевать.
Руки у нее были какие-то бесформенные, искореженные, с распухшими суставами.
