Большинство окружающего народу Дынко не знал или не помнил. Почти напротив сидела совсем юная девушка с очаровательным румянцем и выбившимися из толстой косы кудряшками. Девушек вообще было много и Дынко, как обычно, чувствовал их интерес. И даже пожалел немного, что вокруг по праву старших сидели только старые друзья отца.
— За здоровье! — крикнул очередной голос и Дынко встал, чтобы пожелать соломенным куклам согласной жизни. Его самым наглым образом перебили:
— Сам-то когда женишься? — донесся голос приятеля детства, Котьки, который уже давно обзавелся семейством и был гордым обладателем троих детей.
Дынко скрыл растерянную улыбку, выпив одним махом крепкую настойку до дна. Вопрос выбил его из колеи, потому что он никогда… о таком не думал. Даже странно, женятся все, некоторые не по разу, но он… Почему эта мысль так изумляет, он разве в этом плане какой-то особенный или ущербный?
— Так когда? — настойчиво крикнул Котька. Его поддержали громким шепотом и дружным смехом.
— Отчего ж не жениться, — настойка добавилась к остальному спиртному и Дынко лукаво оглядел окружающих девушек. — Как тут не женишься, когда столько красоты вокруг? Вот возьму да прямо сегодня найду себе невесту!
Толпа взревела, а Дынко поймал упорный взгляд юной девчонки. В глаза бросились яркие синие сережки, гладкие и подвижные, как она сама. Расшалившись, Дынко быстро ей подмигнул. Девчонка смотрела настойчиво и глаз не отвела, Дынко, в конце концов, отвернулся сам, тут же наткнувшись на неодобрительный взгляд отца.
Потом было много вина, и настойка, и куски острого перца, которыми они с громким кряхтеньем заедали малиновую водку. И много голосов, безостановочно говорящих, и много музыки.
И танцы, тесный хоровод, женский смех и тонкое гибкое тело в руках. Дынко видел почти детское лицо, смотрящее недетским взглядом и его руки опускались непозволительно низко, прижимали непозволительно крепко. Дух новорожденного цветка, пушистого желтого бутона, невероятно пьянил.
Потом снова была наливка, и Котька, обнимающий за шею, почти виснущий камнем и доливающий еще и еще.
— Не-е-ет! — упорствовал Котька. — Когда еще выпьем? Подымай!
Когда выпитое в очередной раз потребовало выхода, Дынко, уже плохо соображая, отправился в нужник. А выйдя и осторожно ступая по темному двору, вдруг был охвачен горячими настойчивыми руками.
Девчонка тут же оказалась в его объятьях. Целуя чересчур податливое тело, Дынко распалялся, охотно давая жару разгореться. Под губами скользила гладкая кожа и билась на шее тонкая жилка. Вскоре пальцы уже задирала подол и девчонка бесстыдно прижималась к его руке, а ее ладошка уже горячо ползла за пояс штанов.
