А каков был конец Марженки, марионетки, которая ежедневно привозила вместе с родителями на площадь тележку, Марженка держалась за один ее борт, ее мамаша за второй, а папаша тянул тележку за единственную оглоблю, потом они раскладывали на доске прямо на тележке весь свой товар, шитье, разноцветные, тоненькие бумажные шпульки, на которые были намотаны нитки всех цветов, а иногда на их тележке появлялись еще и дешевые кружева, и вот они все это продавали, а люди покупали -- потому только, что знали: семья эта совершенно безобидная и относится к своей торговле с величайшей серьезностью, и всегда с ними их дочка, так же, как и Кашпар, переболевшая скарлатиной, которая лишила ее почти всех волос, бровей и ресниц, казалось, будто ее опалило пламя, и ее лицо было лицом испуганной куклы, куколки, у которой выдрали волосы... Иногда, когда с реки внезапно налетал порыв ветра, все семейство собирало свои разнесенные по площади нитки, бывало даже, что и кружева взвивались в воздух и, описав быстрый зигзаг, переносились через стоявшую в центре площади колонну в честь Девы Марии и скрывались на другой стороне, в арке отеля "На Княжеской"... Куда подевалась эта Марженка, которой мы, мальчишки, частенько кричали: "Маня, что ты любишь есть?" И она, точно очнувшись от оцепенения и какой-то застывшей изумленности, отвечала радостно: "Кнедлики, кнедлики, кнедлики!" И улыбалась, опираясь обеими руками о доску, на которой было разложено это самое шитье, а потом опять сосредоточенно замирала: если кто-нибудь подойдет, она предложит ему свой товар... Шесть раз в год в Нимбурке бывала ярмарка, и тогда Марженка и ее родители не открывали свою разъездную лавку, их приводила в ужас эта жуткая конкуренция, эти сотни палаток и шатров, возведенных за одну ночь... Семья любила то время, когда на площади не торговал никто, кроме них; они любили эту обширную площадь, по которой прогуливались или же шли за покупками только те, кто их знал, а ведь во время ярмарок в городок сходилось множество народу из окрестных деревень, и продавцам ниток это было не по вкусу... Вдобавок в шуме потонули бы мальчишеские вопли: "Маня, что ты любишь есть?" И потонул бы радостный отклик Марженки: "Кнедлики, кнедлики, кнедлики!" Ну, а в полдень они всегда укладывали свое шитье в глубины тележки и опять возвращались куда-то к водонапорной башне... У оглобли папаша, а Марженка держится за передок тележки, потому что Марженка не попала бы сама домой, ее нужно было туда отводить... Куда сгинула Марженка и ее родители, куда подевалась их старая тележка с обшарпанной оглоблей?..
