— Вспомни обо мне, когда узнаешь, насколько серьезно то, что происходит. — Неожиданно произнес Хатор. — Эти случаи важны не только для вас, Охотников, но и для нас, демонов.
— Какие случаи? — переспросила я.
— Ты скоро узнаешь. — Он повернулся и пошел обратно во тьму деревьев, откуда появился. Внезапно он остановился и продолжил. — Хочешь, дам совет? Не делай так, чтобы чувства вставали на первое место. Иначе тебя сможет убить даже слабый черт. Любовь полезна в тех случаях, когда ты знаешь, на что идешь. Если же она заставляет тебя забыть о семье — разлюби. Такое приносит много боли. Причем, не только тебе.
Я пораженно посмотрела на него. Точнее на его спину, он так и не повернулся. Хатор полностью выразил то, что со мной происходило. Полностью. Я была с Леоном, но забывала о том, что я на самом деле. А я — Охотница. И права на ошибки у меня нет. Делая то, что хочу, я кого-то предаю. Даже саму себя.
— Откуда…
— Просто знаю. Не спрашивай, откуда. Это мой совет тебе. Можешь поверить или нет. Я не заставляю. Ты поймешь мои слова нескоро. Но поймешь. — Он передернул плечами. — Вспомни, когда придет время, что я предлагал помощь. И вызови меня.
Я тупо смотрела в его спину, замечая, как она начинает растворяться во мраке теней.
До меня донесся обрывок фразы Хатора:
— Si odias la oscuridad es no significa que te odia.
Я непонимающе моргнула. Кажется, это был испанский. Что-то со словами: 'мрак' и 'ненависть'. Демон в своем репертуаре. Что он еще может сказать? Причем, русской девушке произнести не по-русски. Тупизм. Я вздохнула и поплотнее укуталась в куртку. Пальцы замерзли до такой степени, что, кажется, единственный способ их вылечить — ампутировать. Да, настроение у меня будет на нуле весь вечер. Если Алекс начнет задавать вопросы — убью. А потом сама убьюсь.
Когда я пошла по дороге, чтобы поймать машину, до меня долетел веселый голос Хатора: 'Поосторожнее с лифтом!' Я нахмурилась, но ничего не произнесла. Отчаст из-за того, что что-то прошуршало в деревьях, насторожив меня. Отчасти и потому, что черная 'шестерка' затормозила и я села внутрь. Но цепкий взгляд я чувствовала до конца.
Лифт в доме не работал, чем привел меня в жутчайшее бешенство.
Когда солнце вставало, я только вышла из ванной. Около двух часов я отогревалась в горячей воде, отмываясь так, словно не делала этого минимум два года. Мне все казалось, что нужно соскрести с тела ненужные мысли. Отгоняя их, я несколько раз погружалась с головой под воду. Но, когда начинало не хватать кислорода, и пришлось подниматься, мысли дружной поджидающей кучкой яростно набрасывались на мою больную голову.
