Я нахмурилась. За годы подготовки в Центре меня научили различать правду и ложь. И вот, что я могла сказать. Леон говорил правду. Но не всю правду. Эта та ситуация, когда не знаешь, что лучше: полная правда или правда с примесью лжи.
Молчание затянулось. Я решала, что делать: пытаться понять или бежать. Леон наверняка думал о чем-то другом. Так или иначе, мы оба молчали.
— Ну а ты? Как ты стала Охотником? — подал голос вампир.
Мои мысли пришли в движение. Рассказывать обо всем я не хочу и не могу. Слишком тяжело и слишком глупо. Хотя, чужому человеку, с которым ты точно не столкнешься, можно и сказать правду. Не всю, но правду.
Без обязательств.
— Длинная история. Хотя… Можешь считать мое нынешнее состояние — итогом долгой и бесполезной борьбы. Меня воспитали, как Охотника, научили жить, как Охотник. До шестнадцати лет я другой жизни просто не знала. Есть я и есть мир, который мне нужно побороть. Глупые утверждения Старейшин только два года назад стали вгонять меня в скуку. Мы боремся, но за какой мир? Будет ли он лучше? Впрочем, не мне это решать. Как бы то ни было, все мы рождены и все существуем на земле. Значит, какой-то план на нас разработали. Нужно только его выполнить. — В моем голосу появилась неприкрытая горечь.
Я поймала на ладонь одну снежинку и сжала её.
— А твои родители? — спросил Леон.
— Погибли. Мне было семь. — сухо ответила я.
Он замолчал. Мы шли сквозь снегопад и молчали. Две противоположные стороны сражения. Две стороны одного мира.
— Мои родители тоже погибли. И еще сестра. В то время была тяжелая репрессия, убивали всех подряд. Все ждали войну и она началась, только вот через несколько лет. На дорогах властвовали грабители, солдаты, подвыпившие с утра. Сложно сказать, что меня больше удивляло: то, что они всегда выглядели, как стеклышко, хотя с утра подлечились добрым вином, или то, что при звоне денег, даже в их стеклянных глазах просыпалась жизнь.
— Какая тогда началась война? — автоматически спросила я.
— Первая Мировая. Смешно, но именно в год её начала меня и обратили.
Я опустила глаза. Обратили в вампира. Ясно. Сколько же ему лет? Судя по другим вампирам — Леон еще очень молод. Даже слишком.
Я заметила подъезд и зарылась в карманах, ища ключ.
Кивнув Леону и ощущая его взгляд на моей спине, я поднялась по ступенькам и приложила магнитный ключ.
Открывая дверь, я запоздало обернулась.
— Спасибо, — поблагодарила я, глядя на вампира.
Кем бы ни был Леон, благодарить надо всегда. Папина наука. До сих пор её помню.
