— Я могу идти к себе? — спросила Агата.
— Нет, нет, посидите со мной, мне приятно ваше общество. Только не глядите на меня так сердито… Хорошо? Я хочу сделать вам подарок… Я хочу сделать вам такой подарок, какого еще не делал никому!
Хозяин встал, нетвердыми шагами подошел к полированному шкафчику. На нем, в круглой глиняной вазе, стояли два ярко-зеленых пера неизвестной тропической птицы. Агата видела их и раньше, но не обращала внимания. Господин Антон выхватил оба пера, галантно, насколько это было возможно в его состоянии, протянул их Агате.
— Вы помните гамсуновского лейтенанта Глана, охотника и бродягу?[8] Вы должны его помнить! Он подарил два таких же огненно-зеленых пера девушке, которую звали Эдвардой… Вот, берите, моя Э-эд-варда!.. Берите! Я немного пьян, но я — мечтатель! В нашем коммерческом деле иначе нельзя!
Он настойчиво совал в руки Агаты яркие, отливающие золотом перья.
— Что вы, господин Антон, — отказывалась слегка испуганная необычным поведением шефа Агата. — Зачем мне эти перья? — Она оглянулась по сторонам. Ей показалось, что за стеклянной дверью гостиной на секунду мелькнула физиономия Франца. Выражение его лица было странным.
А господин Антон между тем подошел к Агате вплотную.
— Господин Антон, вы пьяны! Я вас боюсь, — попятилась от него девушка.
— Зач-чем м-меня боять-ся? Р-разве я к-кусаюсь?
«Дурак, — подумала Агата. — У него уже еле ворочается язык». Она повернулась, чтобы убежать, но хозяин крепко обнял ее.
— С-садись, потол-лкуем, — с трудом выговорил он, усаживая девушку рядом с собой на диван. «Кричать бесполезно, — мелькнуло в мыслях Агаты, — второй — такой же мерзавец… Буду защищаться». Она увидела на столе серебряный фруктовый нож.
— Не надо, господин Антон, пожалуйста, не надо, — быстро заговорила она. Хозяин отодвинулся в сторону и загоготал.
— Хо-хо-хо! Вы похожи на мадам Дюбарри, любовницу Людовика Пятнадцатого… Когда ее тащили на казнь, она умоляла палача: «Господин палач, только прошу вас, не делайте мне больно!»
Мысли Агаты окончательно смешались. Она забыла про ножик и зашептала уже в страхе: — Палач… любовница… казнь… Ужас!
— Не бойся, детка, — хрипел рядом господин Антон, снова придвигаясь к девушке. — Все будет хорошо… Я тебя люб-лю!
— О, зачем, зачем это все! — жалобно сказала Агата и вдруг, не в силах больше сдерживаться, заплакала.
А пьяный патрон принял эти слезы за проявление нерешительности и перешел в наступление. Он обнял Агату за плечи и зашептал ей в самое ухо:
