— Саврас, ты, что ли? Подай-ка руку, не встать никак.
Евдоха недолюбливала скупого и самодовольного соседа, но сейчас и ему была рада, ей боязно было оставаться одной с чужим конем («Кормить-то чем я его буду?»). Да и с конем ли одним?..
Саврас шагнул к Евдохе и легко поставил ее на ноги.
— Гость, да нежданный, — вымолвила она, отряхиваясь от снега.
— Справный жеребец, — оценил Саврас. — Отощал только. Откуда таков?
— Кабы я знала, — вздохнула Евдоха.
— Пришлый, стало быть? А в корзине чего?
Вместо ответа вновь заплакал ребенок.
— Эвон чего… — протянул удивленно сосед и вынул вдруг из-за голенища широкий нож. Жеребец испуганно повел синим глазом. Сердце Евдохи екнуло. — А ну, Евдоха, попридержи корзинку.
Он нагнулся, оттянул и перерезал под конским брюхом сперва один ремень, затем другой. Корзина оказалась в руках у Евдохи, и она удивилась малой ее тяжести.
— Ну, пошли поглядим, — произнес Саврас, подталкивая Евдоху к избе.
Внутри было по-прежнему темно. Евдоха поставила корзину подле печи, достала лучину и зажгла ее от пламени догорающего сушняка.
— Ну и дух у тебя, — поморщился Саврас и заметил козу с козленком. — Не изба, а хлев. Я с живностью строг, у меня что коза, что овца, что собака, всяк свое место знай! Ты что ж, и жеребца сюда втащишь?
Евдоха лишь вздохнула в ответ и принялась развязывать ремешки, крепко удерживающие крышку корзины.
— И то верно, — сказал с удовлетворением Саврас. — Тебе его и не выкормить, жеребца-то. А я вот что! Я, пожалуй, у себя его подержу, пока хозяин не объявится. Ты как, соседка, согласная?
Евдоха, слушавшая его вполуха, кивнула и открыла ивовую крышку. Она увидела именно то, что и ожидала увидеть. На дне корзины в куче сбившегося тряпья лежал полугодовалый мальчик. Кожа его посинела от холода, губы едва шевелились, и все тело было покрыто кровоподтеками.
Саврас широкой ладонью отодвинул Евдоху и тоже заглянул в корзину.
— Конь, однако, дорогу не шибко выбирал, пока его вез, — ухмыльнулся он. — До вечера не протянет.
Тон его покоробил Евдоху. Немолодая одинокая женщина внезапно почувствовала пронзительную жалость к этому маленькому беззащитному существу. Чьим бы ни был он сыном, боги сделали так, что именно к ней попал он со своей бедой, и никто, кроме нее, не несет сейчас большей ответственности за его жизнь. Она обернулась к Саврасу и сказала почти со злостью:
— А ты в чужой-то избе не хозяйничай. Ишь, коза не по душе ему! Лучше бы не каркал, а воды принес.
