Напоследок Рыбачка добил служивого тем, что мотоклуб зарегистрирован как религиозная община «Ангелы небесные». И он, Гордей Юрьев, является духовным пастырем заблудших душ. А раз вся община за решеткой, да еще и без санкции, налицо религиозная дискриминация…
Я улыбнулся: Рыбачка не пропадет, а следователя не жаль. Где вы видели беглых зэков, которые жалели бы ментов? Так вот я не исключение.
— Хватит скалиться! Ты меня нервируешь! — Врочек за один присест откусил полпирожка и проглотил, не прожевав.
Внезапно я понял, что надо делать.
— Короче, мужики. Со мной тут люди… Два по полста за счастливый билетик в оба конца. Можно в салон для курящих, не проблема.
Общение на фронтире — это вязь из кодовых слов, для постороннего уха малопонятная. Я предложил сто евро за проезд в Зону и обратно и довольно грубо велел решать быстрее, иначе мы попытаем счастья у поста №11.
Похоже, пирожок начал действовать.
— Не, ну чё так сразу? — промямлил Врочек. — Согласись, два по полста — это оскорбление достоинства российского миротворца. Да мы, открывая шлюз, соляры на вдвое дороже спалим!
Я улыбнулся. Если начался торг, все будет как надо. Есть у меня такая примета.
— Два по полста — это мой взнос в фонд твоей будущей квартиры, верно? А соляра казенная, еще привезут… Сигарет надо? И две фляги «Хиросимы»? Угощаю, если что…
Услышав о флягах, Врочек вмиг подобрел лицом. Ни за какие деньги здесь не купишь выпивки аж до следующего вторника.
— По рукам!
Я обернулся к Диме. Есть ли у него возражения? Дима лишь скромно пожал плечами. Всё-таки питерский интеллигент. Потомственный.
Челюсти его меланхолично пережевывали пирожок, которым поделился товарищ.
* * *
— Дай флягу! — потребовал я у Душана.
В коляску его мотоцикла мы загрузили все съестное, канистры с водой и лекарства.
— За рулем нельзя, — откликнулся черногорец. Братья удивительно хорошо разговаривали по-русски, вообще без акцента.
— Пусть меня в Зоне гаишник оштрафует, без проблем, — невесело улыбнулся я.
Душан неодобрительно покачал головой и кинул мне флягу. Я поймал, отвинтил крышку и хлебнул. «Хиросима» приятно обожгла глотку. Вот и проверю, отравлено ли пойло. Шутки у Брунгильды своеобразные, знакомство с Бегемотом и для нее не прошло бесследно. Лучше сразу выяснить, что и как, чем потом ослепнуть или вырубиться в шаге от аномалии.
Боль в голове чуток отпустила. После того как на меня накатывает, всегда ломит в затылке. Для меня алкоголь не развлечение и не способ забыться, но самое что ни на есть лекарство.
