Лялька с Маховиком меня вмиг догнали. И застыли на месте.
— Кто такие?! Стоять! Руки вверх! Подходи по одному! — принялся выкрикивать Сидорович речевку из старых, еще советских боевиков.
Со страху и не такое наговоришь. А вот гранатометом он зря пугал. Из «бульдога» в закрытом помещении долбить — чистейший суицид. Проще себе горло перерезать, и то больше шансов выжить. Всем известно, что шкуру свою Сидорович любит безмерно, почти как деньги, может, чуточку меньше. И рассудительности ему не занимать. И потому было ясно, что лысый пень точно стрелять не станет.
— Эй, Сидорович, не гневи судьбу, роняй свою игрушку. Только нежно, а то не дай бог… — Понимая, что это глупо, я отступил за широкую спину Маховика. Если Сидорович пальнет, и за десятком таких спин не спрячешься. — Ты ж схватил что под руку попало, верно? Хорошая вещица, нам в хозяйстве пригодится.
Мне нельзя рисковать. Я слишком близко подобрался к своей мечте.
— Это кто там гавкает?! — прищурился Сидорович, но «бульдог» не опустил. — Пошли вон отсюда!!!
Меня изрядно раздражал вой сирены, из-за которого сказанное угадывалось лишь по движению губ. Да и несговорчивость Сидоровича нервировала. Поэтому я просто шагнул из-за спины Маховика и всадил три пули в плечо торгаша. Покатились под ногами гильзы из старенького ПММ. Самая та машинка, когда долбишь почти в упор.
Барыгу опрокинуло на спину, гранатомет он уронил. Меня на мгновение окатило ледяной волной, почудилось, что он таки успел нажать на спуск. И… ничего не случилось.
«Обошлось», — с удивлением подумал я и прыгнул вперед, с ходу вбив мысок ботинка в ребра Сидоровича. Надо бы грохнуть его. Пулю в лоб — и все компромиссы. Но — чуть позже. Сначала, Макс, разберись с той партией хабара, что торгашу сгрузили накануне, а уже потом зачищай мирное население.
— Ну ты, Край, попер, как трактор по бездорожью… — шевельнулись губы, намазюканные фиолетовой помадой. — Он же всех нас мог…
Пока я проверял карманы скупщика, Лялька стояла вся бледная, что вовсе не в ее стиле. Бой-баба. С такой и в гамаке комфортно, и кабана валить не страшно. Хорошая девчонка, вот только сердцу не прикажешь…
— Мог, да не смог, — отрезал я. — Чё стоим?! Я один дело делаю, а хабар поровну?
— Мы так не договаривались! — Пельмень вдруг схватил меня за рукав кожанки.
Вот уж кому рта лучше было не раскрывать. На месте этого недоноска я бы дышал через раз и молился Хозяевам Зоны.
Я взглянул на Маховика, тот кивнул в ответ, мол, занесу в протокол показания свидетеля.
