Нет, он не собирался вступать в схватку с царем змей из-за серег. Вспомнив наставление учителя, как следует подбирать слова и как надо их складывать, чтобы смягчить обиженное сердце Такшаки, Уттанка обратился к остановившемуся змею, сердито бившему хвостом, со шлоками:
О, змеи, которыми правил когда-то
Могучий, блистательный царь Айравана.
Красивей существ я не знаю в природе.
Подобны вы Сурье на небосводе.
Сиятельной Кадру достойные дети,
Мудрей вы богов и всех смертных на свете,
И царь ни один не сравнится с Такшакой.
Но серьги прошу возвратить мне однако.
Царь змей с явным удовлетворением выслушал эту хвалу, но серег не отдал и уполз. Опечаленный Уттанка побрел по подземному миру и наткнулся на какое-то удивительное сооружение. Остановившись, он пожирал его взглядом. Перед ним был огромный ткацкий станок, за которым стояли две немолодые женщины, передвигая туда-сюда челнок, а из станка выползала ткань, на которой узорами, письменами и живыми картинами клубились миры и живые существа. Колесо станка приводили в движение шесть мальчиков. Присмотревшись, Уттанка увидел на ободе колеса триста шестьдесят делений. Неподалеку от колеса стоял высокий муж, наблюдая за мальчиками и пряхами. И понял Уттанка, что это властитель трех миров, и из уст юноши вырвалась хвала:
О, сын несравненный небесной Адити,
Владыка вселенной и вседержитель,
Для битвы рожденный ракшасов каратель,
Драконоубийцы и ваджры держатель,
Не терпящий злобы, коварства, обиды,
Разграничитель правды и кривды,
Освободивший плененные реки,
Заставь же Такшаку вернуть мои серьги.
Выслушав шлоки, муж сказал Уттанке:
- Я доволен твоею хвалой. Какую оказать тебе милость?
- Отдай змей в мою власть, - взмолился Уттанка.
- Да будет так, - сказал муж. - Подуй в задний проход моему коню.
Уттанка, попробовавший навоза быка, ощутил, что от коня исходит такое же благоухание. Он приложился к указанному месту и подул что было сил. И тотчас изо рта, ноздрей и пасти коня вырвалось пламя с клубами удушливого дыма.
Прошло совсем немного времени, и оттуда выполз Такшака. На кончике его языка блестели серьги.
- Возьми их, - прошипел змей.
Уттанка взял серьги и перестал дуть. "Теперь можно отнести их жене гуру, - подумал Уттанка. - Как раз сегодня праздник, на котором она хотела покрасоваться перед брахманками. Но разве доберешься туда за один день?"
Муж, кажется, мог читать зарождавшиеся и не высказанные вслух мысли. Во всяком случае, он сказал Уттанке:
