Перемещаясь во чреве, я миновал великое множество гор, среди них, о тигр из мужей, несравненную Мандару и сверкающую золотом Меру. На горах и под ними я узрел всех тварей, какие наполняли поверхность земли, - львов, тигров, вепрей, оленей, змей и птиц. На небе я увидел весь сонм богов во главе с самим Индрой, а также гандхарвов с апсарами, якшей, святых мудрецов. Одним словом, все, что видел на свете живого и неживого, весь этот мир предстал мне, пока я странствовал во чреве прекрасного ребенка с глазами, как лепестки лотоса.
Более ста лет я двигался внутри его тела, возвращаясь к уже посещенным мною местам и укромным уголкам, не находя выхода. Когда же я голосом обратился к высочайшему богу, то вырвался из его уст подобно ветру и вновь оказался близ того же мощного баньяна и снова увидел одетого во все желтое младенца, лучезарного сверкающего. И он сказал мне: "От меня происходит все, что было, есть и будет. Я тот, в ком проявлен мир".
И он снова проглотил Маркандею.
1. Маркандея - в постведийской мифологии аватара Вишну, легендарный мудрец, аватара связанный с многочисленными мифологическими сюжетами. Его погружение в божество мыслится как волшебная греза, однако она выражает эсхатологические представления индуизма. Будущее встает как время природных катастроф, которым предшествует деградация человеческого общества в форме нарушения законов социальной жизни и установлений религии.
2. Воровство в индийской мифологии - порок древнейшей поры. В "Атхарваведе" имеется заклятие против воров, такого же зола человеческой жизни, как дикие звери и колдуны. "Первым из зубастых мы разгрызаем тигра, затем и вора, потом змею, колдуна потом. Тот вор, что приходит сегодня, уходит раздавленным. Пусть убьет его Индра дубиною грома" (АV, IV, 3 - 5).
Душа праведника
Жил некогда справедливый царь Випашита [1], но для смерти нет разницы между добрыми и злыми. Всеядная, прибирает она всех. Пришел час и для Випашита, и в царскую опочивальню без зова вступил посланец Ямы. Его темное непреклонное лицо оттенялось кроваво-красным одеянием; в руках пришелец держал молот с длинной рукоятью и вервие. Не мешкая, извлек он душу Випашита из уже неподвижного тела [2], связал её, трепещущую от страха, вывел из дворца и за конец веревки повлек на юг, как только что приобретенную скотину.
Двенадцать дней длился путь, и ни разу душа Випашита не узрела ни колосящихся пашен, ни лугов с пасущимися коровами, ни змеящихся в зелени лугов рек. Нещадно жгло раскаленное добела солнце, внизу пламенел океан со свинцово-застывшими волнами. Но в памяти души вставали лиловые горы и сверкающая золотом кровля дворца, по щекам её лились потоком незримые слезы. Не выдержать бы душе такого пути, если бы там, где оставалась родина, сыновья, выполняя погребальный обряд, не приносили к жертвенному костру еду и питье. Ощущая это, каждый раз душа наливалась силой.
