Из дневника Н. И. Руденко-Мирского, 1893 г.
Москва, 15 июля 1992
Дорогой Валентин Кириллович!
Просьбу Вашу мне удалось выполнить лишь отчасти. Указанных Вами материалов не существует, ибо некому было собрать! Ваш подзащитный действительно погиб в 1893 году в железнодорожной катастрофе, и это не досужий вымысел, как Вы изволили выразиться, «кабинетных генотипов». Мечта, она, конечно, как и надежда, умирает одной из последних, но в данной ситуации я вижу именно сей крайний случай. Неверующих отсылаю к полному списку жертв крушения поезда Ревель — Псков 27 октября 1893 года, легко (относительно) находимый в архиве Департамента полиции (цифирь сообщу, если пожелаете). Пути Господни неисповедимы, и невинное желание Николая Иосифовича сойти с парохода, не доплыв до Петербурга, дабы передохнуть в своем родовом имении на берегу Чудского озера, стоило ему жизни.
Но не отчаивайтесь, там, где кончается биология, начинается… — да, Вы совершенно правы, если догадались, — начинается история биологии. А именно к этой дисциплине имеет самое непосредственное отношение то, что мне все-таки удалось раскопать. Посылаю Вам ксерокопию дневника профессора Руденко-Мирского, автора столь чтимых Вами «Экспедиции на „Асколъде“» и «Флоры Меланезии в ее движении на запад». Это, милый мой В. К., не фальсификация и не первоапрельская шутка, поскольку две недели уж как июль на дворе. С чем Вас и оставляю,
по гроб Ваш (имея в виду свой) — * * *.
1893,1 июля
Сегодня мы обедали с капитаном «Yorkshire'a», что уже третий день стоит в полумиле от берега. Это убогая посудина водоизмещением около двух с половиной тысяч тонн, под самую крышку забитая невообразимой всячиной от пеньки до шоколада. Завтра утром она снимается с якоря и пойдет на Фиджи. Капитан (фамилию которого мы так и не выяснили, на первое же наше «Мистер —?» этот коротконогий крепыш попросил называть его Тоби) оказался сговорчивым и за весьма скромное вознаграждение согласился сделать небольшой крюк и высадить нас на острове. Кстати, Марсель вчера, бродя вокруг скособоченной постройки с громким названием «гостиница», предложил остров переименовать.
«Почему?» — спросил я. — «Потому, что остров архиепископа Даниила Руанского звучит ужасно глупо (n'a ni queue ni tete), вам не кажется?» Я согласился, однако спросил, заслуживает ли этот клочок суши лучшего имени.
«Лучшего — едва ли, а вот более короткого — наверняка», — ответил мой компаньон. И добавил, подняв указательный палец в воздух: «Мбондо! Короче, правда?»
