Дочерям не полагается знать, что отец бодрствует в ожидании. Он не включал свет в кабинете, чтобы они не догадались. Не надо им знать, что он за них переживает, что у него плохое сердце, что в среду больное сердце попытаются отремонтировать. Пусть остаются веселыми и беззаботными, как в детстве, когда родители казались бессмертными. Каково им будет, если он умрет на операционном столе? Бездна разверзнется у них под ногами, подумала Урсула. Выключила свет и уснула.
Она не слышала, как подъехала первая машина, но скрип двери в комнате Хоуп разбудил ее. Потом примчалась Сара, слишком быстро и шумно — должно быть, переборщила с выпивкой. Когда-нибудь дорожный патруль арестует ее за превышение скорости, и если газетчики прослышат и сообразят, чья она дочь, выйдет скандал. Дверца автомобиля лязгнула, дверь дома захлопнулась с грохотом. В порядке компенсации по лестнице Сара кралась на цыпочках.
Джеральд тоже старался передвигаться бесшумно, однако он был крупным и грузным и слегка покачивался на ходу. Если девочки и слышали его шаги, то решили, что отец пошел в туалет. Урсула прислушалась, но больше никаких звуков не доносилось. Она задремала, наверное, но точно потом не могла припомнить — запомнились только тишина и покой, а когда она снова включила свет, часы показывали ровно половину второго. Прилив достигал пика в час пятьдесят. Впрочем, безветренной летней ночью, когда море спокойное, прилив почти незаметен. Гости завидовали: приятно, должно быть, слушать ночью шум моря, но она его никогда не различала. Слишком высоко поднимается утес — тихое, неглубокое море осталось далеко внизу.
Днем он пережил какое-то потрясение. Эта мысль вырвала Урсулу из сна. Или это, или что-то другое разбудило ее. Может, ей приснился Джеральд — такое тоже случалось. Она припомнила, что вечером он казался оцепеневшим, пристально смотрел в пустоту. Пошел провожать в отель этих Ромни, а там что-то стряслось. Что-то или кого-то увидел, что-то неприятное сказали ему. Любое потрясение Джеральду противопоказано, все так же смутно подумала она и села на постели, включив свет. Четыре часа. Значит, все же уснула. Близится утро, тонкая серая полоса света проступила из-под занавесок.
И тут она услышала его. Наверное, эти звуки он издавал и раньше — вот что ее разбудило. Ночная рубашка была слишком тонкой, с узкими бретельками. Урсула накинула сверху халат, собрала длинные волосы узлом и заколола двумя шпильками.
