— Я бы сделала это раньше, если бы знала о вас.
— Перестань, — скривилась Лариса, — хватит мне выкать. В конце концов, мы же сестры.
Она хохотнула, и снова отхлебнула из бокала.
— Возможно это какая-то ошибка, — я замялась, — мне назвала ваше… твое имя бывшая директриса детского дома.
— А, эта зануда, — Лариса, усмехнувшись, заняла кресло напротив, — странно, что она вообще тебя не выгнала.
— Она так и сделала, но потом передумала, — пояснила я, не вдаваясь в детали.
Кто тот человек, кому звонила Галина Петровна? Зачем ей потребовалось разрешение сказать мне правду? Неужели кому-то действительно важно, чтобы я узнала все? И откуда приходят эти глупые мысли, словно в моей жизнь есть тайна. И усыновление лишь малая часть того, что мне предстояло узнать.
— Не сомневайся, мы сестры, — уверено заявила Лариса, — выпить хочешь?
— Нет, спасибо, я не пью.
— Зря, — встав, девушка прошествовала к окну, и резко задернула штору, — так лучше!
На ее лице со следами бурной ночи читалось облегчение. Я невольно залюбовалась ею. Не знаю, были ли мы с Ларисой похожи, но если и были, то слишком отдаленно. Ее темные, почти черного цвета волосы, даже пребывая в беспорядке, выглядели роскошно, слегка прищуренные ярко голубые глаза были большими и выразительными. Точеная фигура, как у модели имела все шансы вызвать у меня комплекс неполноценности, но в этот момент меня заботило кое-что другое.
— Ты помнишь нашу маму? — нерешительно спросила я.
— Наконец-то решилась, — съехидничала сестра, — помню немного.
— Какой она была?
— Красивой, — пристально глядя на меня ответила Лариса, — ты на нее совсем не похожа.
Чего было больше в ее голосе? Разочарования или удовлетворения? Думаю, и того и другого. Я понимала, что вряд ли являюсь эталоном красоты, но до сих пор не чувствовала этого настолько остро.
— Не дуйся. — Лариса подошла и села рядом, — я же не сказала, что ты уродина. Возможно, ты похожа на отца, хотя не могу гарантировать — я его не знала.
— Значит, мы сводные сестры?
— Именно.
— Но как получилось, что я родилась в тюрьма? Где наша мать? Что с ней?
— Боюсь, тут я ничем не могу тебе помочь, — призналась Лариса, — в то время я была еще ребенком и плохо понимала, что происходит. Мне ничего неизвестно о том, что с ней произошло, и где она сейчас.
Лариса замолчала на несколько минут, словно пытаясь успокоиться, хотя ее лицо ничем не выражало волнения.
— Расскажи о себе, — попросила она.
— Как ты, наверное, знаешь, меня удочерили. Я плохо помню свою приемную мать — она умерла, когда я была еще ребенком. Разбилась на машине. Меня воспитывала тетя Вера, ее родная сестра. Обычное детство, потом школа, институт. Сейчас работаю в одной фирме…
