Бывают такие вещи, которые вспоминаешь не памятью, а всем телом, всеми органами чувств сразу. Запах, и вкус, и рыжие кудри на подушке, и движения бедер навстречу, и тихий стон, и закушенные губы, и нежная кожа под пальцами — все это приходит одновременно, одним обжигающим разрядом молнии. Это так невыносимо возбуждающе, что почти больно, и Лэйтис невольно вздрагивает, закрывая глаза.
Воспоминания накатывают все реже. Тело забывает Альву, и ничего с этим не поделать.
«Солнце мое, Алэ…»
На прощание они целуются так долго, что бесстыжие кавалеристы свистят и аплодируют.
— Пост сдал — пост принял! — комментирует Гудрун, наклоняя кудрявую голову. — Не беспокойся, Сольвейг, я утешу ее в твое отсутствие.
Лэйтис с шутливой укоризной говорит:
— Позор тебе, Винсенте! Сидя у тебя на коленях, она еще способна думать обо мне!
Черноволосый узколицый лейтенант философски пожимает плечами.
— Леди-капитан, разве я чего-нибудь для тебя жалел?
— Спасибо, Винсэ, но я поклялась не отбивать девушек у своих подчиненных.
— А юношей? — встревает пьяный Кунедда, прижимая к себе своего мальчика.
Кавалеристы улюлюкают, Лэйтис смеется.
— У тебя? Ты же лучший меч Селхира! Мне пока еще жизнь дорога. Давай, я лучше тебя у него отобью. Вот только леди Солантис провожу и вернусь.
К тому времени, как она возвращается, все уже разбрелись по комнатам. Лэйтис находит недопитую бутылку вина, откидывается на спинку дивана, прикладывается к горлышку.
— Вы позволите, госпожа? — тихо спрашивает мальчик-официант.
Он начинает складывать посуду на поднос.
Лэйтис молча разглядывает его профиль. А мальчишка-то красив, отмечает она с некоторым удивлением. Не его ли она пару недель назад выдирала из пьяных объятий Кунедды?
«Он наверняка знает меня. В Селхире все знают офицеров гарнизона. Я для него как звезда театра или турнирных боев для столичного жителя… Он знает, что я пью, с кем я сплю… знает, в каких походах я была, какие сплетни про меня рассказывают… и каждый подросток в Селхире мечтает если не стать кавалеристом, то влезть в постель к кавалеристу…»
Он уносит поднос, снова возвращается. Спрашивает нерешительно, не глядя на нее:
— Госпожа еще чего-нибудь желает?
— Как тебя зовут? — вместо ответа спрашивает она нетерпеливо.
— Дэнна, госпожа.
— Дэнна, а дальше?
— Я не… — он замолкает, кусая губы.
— Понятно.
Лэйтис ставит бутылку на стол, встает и подходит ближе.
— Когда кончается твоя смена?
— Кончилась час назад, — шепчет он, глядя куда-то в сторону, словно не решаясь поднять на нее глаза, и заливается румянцем. — Я задержался… чтобы обслужить вас. Я всегда вас обслуживаю.
