— Извините, — говорю, — Яков Потапович, сейчас цены не те, растут цены, сейчас берут по трояку в час, а то и червонец за три часа…
И откуда у меня такое деловое нахальство? Молодец! Впрочем, это святая правда. Интеллигенция на книги зарабатывает.
— Погоди, погоди, Эдик, — хмурится Потапыч, — я ж советовался. Вот моя племяшка — помнишь Людочку? — тоже занималась…
Не дай Бог, начнет про свою племянницу. Я и так все о ней знаю, а историю с ее репетиторами — наизусть. Очень была симпатичная Людочка, и очень красивый роман вышел у нее с химиком. И попала она не в вуз, а в загс. Туда и дорога.
— Так это лет десять назад было, Яков Потапович, — уныло говорю я. Тогда и брали по два с полтиной.
Потапыч как-то неопределенно пожимает плечами. Наверное, он обижен. Он-то думал — по-соседски, а тут… Но не сомневаюсь, что в глубине души, его непостижимо деньголюбивой души, родился маленький квантик уважения. Бизнес есть бизнес — это Потапыч отлично понимает. Мое право назначать цену священно для него.
— Ладно, — говорит он, вздыхая, — как-нибудь столкуемся. Витьку-то надо заниматься, ой надо…
И уходит. Уверен, что теперь Потапыч приложит все силы, чтобы обнаружить дешевого преподавателя. Отлично! Моя цель достигнута — пока Витькино образование мне не угрожает. Один только долг пришлось бы отрабатывать часов шестьдесят. Вот на что Потапыч, старый хитрюга, рассчитывал! Оставь себе мои полторы сотни и паси моего парня до самых вступительных экзаменов. Нет уж, лучше в долговую яму, благо, что ямы давно отменены.
Зря подумал про долг. Чертова телепатия! У двери Потапыч обернулся и говорит:
— Так ты, Эдик, гляди, у нас тут коврик подвернулся, на следующей недельке на тебя рассчитываем.
Ну что ж, это уже смягчение. Все-таки не отбрасывает он возможность контактов, не хочет меня окончательно добивать. И то хорошо.
Потапыч тихонько щелкает входной дверью. Я стою посреди прихожей и думаю о себе с глубоким уважением — выиграл трудную дипломатическую схватку. Отстоял свой суверенитет, не пустил союзные войска на свою территорию. Талейран из седьмого подъезда!
* * *
Чертовщина! Фантастика! Фрагмент мистического романа!
Поздно вечером звонок. Открываю. Невзрачный пожилой мужик в серой кепке и в длинном старомодном макинтоше.
— Вы Ларцев? — спрашивает.
— Да.
— Дело есть.
— Заходите, — говорю.
Он зашел, стал у порога. Макинтош не снимает, в комнату не собирается. И начинает удивительно скрипучим голосом:
— Эдуард Петрович, дело есть. Вы заработать хотите?
