Персона и ее взаимоотношения с Тенью
Юнг называл «лицо» нашей души, открытое миру, Персоной (или Маской), по аналогии с масками из греческой трагедии. Однако использование символических фигур не ограничивается греческим театром. К примеру, японцы похожие маски используют в своем театре «Но». Каждая маска олицетворяет определенный тип человеческого характера. Жители острова Бали используют сходные символические фигуры в кукольных представлениях. Панч (русский Петрушка) и его жена Джуди со своими неизменными характерами остаются постоянными любимцами английских детей. Герои и злодеи из американских вестернов, хотя и не носили масок, тоже являлись столь же неизменными характерными фигурами (до тех пор, пока не появился антигерой). Все легко узнавали порочного землевладельца, хладнокровного наемного убийцу, попавшую в беду невинную девушку, доктора-алкоголика, грубую барменшу с «золотым сердцем», героя с «кристально чистой душой» и т. д.
В западном мире на рубеже XXI века занятие человека часто становится его Персоной, т. е. человека в значительной степени поглощает профессия и он забывает, что его работа — это еще не он сам. До недавнего времени у женщин было мало или совсем не было шансов получить какую-либо взрослую роль, помимо «матери», «старой девы», «школьной учительницы», «библиотекарши» и т. п. Любая женщина, которая вышла замуж и родила детей, знает, как трудно добиться того, чтобы люди видели в ней личность, нечто большее, чем только жену своего мужа или мать своих детей. Ей и самой зачастую бывает трудно представить себя кем-то за рамками сильных архетипических ролей.
Всем нам необходимо подтверждение нашей личности, и многие предпочитают не бороться за установление собственной уникальной личности, а принимать на себя коллективную «личину», например «мать» или «отец», «библиотекарь» или «программист». Однако роли напоминают маски, не способные менять выражение. Независимо от конкретной ситуации мы вынуждены действовать в заданных рамках определенного характера. Когда людей «заклиниваетr» на своей Персоне, те начинают казаться недалекими. Они не вызывают большого интереса у окружающих, поскольку им в буквальном смысле «недостает глубины».
Подобным образом мы создаем идеальное представление о самих себе — добрый и великодушный, но при этом сильный и стойкий. (Или надежный, верный, готовый прийти на помощь, мужественный, чистый и почтительный, как в кодексе бойскаутов.) Любая картина, написанная красками только «хорошими» и «правильными», чересчур бледна; для завершенности ей недостает теней. Например, в Британии последней половины XIX столетия сложился следующий идеал мужчины: джентльмен с утонченным чувством самообладания. На другом полюсе идеала находился отрицаемый дикарь, не умеющий сдерживать инстинктивные порывы. Конечно, оба эти образа существовали только в умах британцев, а не в реальности.
