— Если бы Йенс попытался ее поцеловать, как ты думаешь, она бы согласилась?
— Нет. Она все время мне повторяла, что у них с Йенсом никогда ничего не будет. Как мужчина он лишен для нее всякой привлекательности. Они просто друзья, и не более.
Он открывает дверь в туалет, хватается за стенку и дотягивается до выключателя. Быстро заходит и закрывает за собой дверь. Да, пожалуй, ворона-то небелая. Из-под двери в купе проникает приглушенный желтый свет.
Позже, когда мы оба снова легли, я спросил:
— А чем Кристина занималась?
— В каком смысле?
— В смысле работы.
— В общем-то она много чем занималась. В Брюсселе изучала медицину. А позже, уже в Мюнхене, работала в журнале. Делала переводы с французского.
— А ты что делал?
— У меня был понос.
— Все время? Непрерывно? Один сплошной понос?
— Почему? Еще я ходил в школу. В двенадцатый класс. Но это так, между прочим. В основном у меня был понос. Мне становилось нехорошо, и начинался понос. Не знаю, есть ли тут связь, но в школе я учился плохо. Хуже не придумаешь. Радовался до одури, если умудрялся переползти в следующий класс. Мы с мамой жили в районе Мильбертсхофен. Родители развелись около трех лет назад. Мама продавщица. Она работает в книжном магазине на мюнхенской Фрайхайт. Эзотерическая литература. А я почти не выходил из своей комнаты. Если я был у себя, то меня не все время несло. Я сидел за письменным столом или на кровати и постоянно занимался онанизмом. А если шла носом кровь, то я начинал бегать по комнате, опустив голову, и пытался ронять капли так, чтобы на паркете из них получалось слово или картинка. Но если был где-то не дома, то тут же приходилось бежать на горшок. Знаешь, как это хреново?
— А ты не пробовал сходить к врачу?
— Да я был у тысячи врачей. То мать посылала, а то и сам ходил. К обыкновенным врачам и ко всем этим консультантам, психологам, целителям… Никто ничего не нашел.
Шуршит его одеяло.
— Я уже говорил, самое противное — это школьные праздники. И клубы. С какой непостижимой ненавистью там на тебя смотрят! Потому что ты не танцуешь или танцуешь плохо. Потому что не так одет, потому что пьешь не то, что они. Потому что не один из них. Может быть, просто потому, что ты лишний, — ведь люди не выносят лишних. Все они наступают друг другу на пятки. Лезут в личную жизнь других. Воруют друг у друга. Кусаются. Каждый должен быть лучше других. А тут вдруг я. Сначала пот начинал течь из подмышек по бокам, руки становились мокрыми. Капельки воды застревали в бровях. Начинал болеть живот, и я мчался к унитазу. Иногда, бывая в общественных местах или, например, в книжном магазине, я чувствовал противный запах из носа И слг этого запаха было такое ощущение, что все, вытекшее у меня из кишечника и из носа, все это скапливалось неизвестно где и сейчас хлынет на меня и на всех, кто рядом.
