— Его расстреляли? — тихо спросил Витя.
— Да, — опустил голову отец. — Пытали: прижигали лицо папиросами, кололи тело штыками. Потеряет сознание — отольют водой и пытают снова. Но ой не сказал ни слова, даже имя свое не назвал. Когда его последний раз вели по тюремному коридору, он громко крикнул: «Держитесь, товарищи! Победа недалека!»
Перед расстрелом ему завязали глаза. Но он сорвал тряпку и насмешливо заявил: «Я вас не боюсь!» Вот как!
В том же году Красная Армия освободила Крым. Друзья разыскали тело Назукина. Его могила теперь на главной площади города.
— Я знаю, — прошептал Витя.
— Да, — с невольной печалью вздохнул отец. — Крепкий был человек. Рабочей закалки. Настоящий герой.
Михаил Иванович поднялся. Встал и Витя. Он пристально смотрел с горы на освещенный заходящим солнцем город, ища глазами знакомый обелиск. О чем он думал в эту минуту? Мечтал ли стать таким же крепким, как те, кто с боями добывал свободу, или сожалел, что поздно родился и не был участником бурных событий в годы революции и гражданской войны?
— Пора возвращаться, — напомнил отец. — Мать, наверное, заждалась.
— Да, пора, — рассеянно ответил Витя. Ему хотелось быть как можно ближе к отцу, который так много видел, так много знает. Маленькой загорелой рукой он крепко ухватился за теплую надежную руку отца. И они молча стали спускаться в город.
Лето 1940 года Витя провел в Субаше в гостях у родственницы Коробковых — тети Сони. Два месяца промелькнули быстро. С деревенскими ребятами ходили на прогулки в Старокрымский лес, искали пещеры и «клады». Когда поспел хлеб, собирали колоски. Убирали сливы, ранние яблоки и груши в колхозных садах.
Домой Витя приехал за неделю до начала занятий и сразу же убежал на море. Оставил дома записку: «Приду к обеду». И не пришел. Мать нашла их со Славкой на берегу. Посиневшие от слишком усердного купания, они, прыгая на одной ноге и стуча зубами, надевали только что выжатые трусики.
На другой день Слава прибежал чуть свет, но уже не застал своего друга.
— Где же он?
— На море, конечно, — отозвалась в окно Виктория Карповна. — Схватил альбом и поминай как звали!
Славка побежал на набережную. Шлепая босыми ногами, он прошел по воде у самого берега до того места, где заканчивался городской пляж и берег отвесной стеной обрывался в море. Еще издали увидел приятеля.
Витя сидел на большом камне, свесив ноги так, что волны лизали его голые ступни. На нем была белая рубашка, расстегнутый воротник открывал смуглую от загара шею. Рукава были засучены выше локтя, и от этого руки с тонкими подвижными пальцами казались очень длинными.
