В автобусе повисло напряженное молчание, которое снова нарушил Демотт.
— Зачем рисковать, устраивая диверсию на обогатительном комбинате, если проще и эффективнее просто прервать поток сырья. Трудно продолжать обработку, если нечего обрабатывать. Элементарно. Детская игра. Четыре драглайна, четыре роторных экскаватора, четыре моста экскаваторов, четыре сепаратора, четыре радиальных стакера, шестнадцать миль конвейера, четырнадцать миль не патрулируемого периметра и всего восемь человек, чтобы все это охранять. Ситуация абсурдна. Боюсь, мистер Брэди, способа помешать нашему приятелю из Анкориджа осуществить задуманное не существует.
Брэди обратил холодный взгляд своих голубых глаз на несчастного Бринкмана и сказал:
— Что вы можете сказать обо всем этом?
— Что я могу сказать, кроме того, что согласиться? Будь у меня в десять раз больше бойцов, мы бы все равно не могли ничего противопоставить такой угрозе. — Он пожал плечами. — Мне и в страшных снах не могло привидеться ничего подобного.
— Мы все в шоке. Не корите себя. Вы, служба безопасности, думали, что это добыча нефти, а не война. Каковы ваши обязанности здесь?
— Мы здесь, чтобы предотвращать три нежелательных явления: драки среди рабочих, мелкое воровство и пьянство на территории комбината. Но до сих пор мы очень редко сталкивались с чем-то подобным.
Было заметно, что слова Бринкмана натолкнули Брэди на какую-то мысль.
— Ах, да! Беспорядки при стрессовых ситуациях и все такое. — Он обернулся назад. — Стелла!
— Да, папа, — она открыла корзинку из ивовых прутьев и вынула из нее фляжку и стопку, наполнила ее и передала отцу.
— Дайкири,[4] — сказал Брэди, — Есть еще виски, джин, ром…
— Прошу прощения, мистер Брэди, — сказал Шур, — но кампания придерживается очень строгих правил…
Брэди высказался в крепких выражениях относительно строгих правил, которых придерживается кампания, и снова обратился к Бринкману:
— Таким образом, до сих пор вас хватало с избытком, и если что случится в будущем, вы обойдетесь своими силами?
— Не совсем так. Тот факт, что нам редко приходится вмешиваться, еще не означает, что мы лишние. Важно наше присутствие. Вы не станете бросать булыжник в витрину ювелирного магазина, если в пяти футах от нее стоит заинтересованный полицейский. Что же касается будущего, я чувствую себя абсолютно беспомощным.
— Если бы вы собирались нанести удар, какое место вы бы сочли наиболее подходящим?
— Лента конвейера в любой точке, — ответил Бринкман, не задумываясь.
