С течением времени сотрудник всесильного управления имперской безопасности оберштурмбаннфюрер Майзингер проникся к доктору Зорге полнейшим доверием, он называл его покергеноссе, приятель по карточному столу.
ТАЙНА ТАЙН ЯПОНСКОЙ ИМПЕРИИ
В германском посольстве генерала Умедзу Иосидзиро называли Кайзером VI Маньчжурским... После Хондзио, нынешнего адъютанта императора, он, начиная от мукденского инцидента, был шестым командующим Квантунской армией. Шестым правителем Маньчжоу-го.
Новый командующий прибыл в Маньчжурию в разгар номонганской битвы, когда уже все было потеряно и ничего нельзя было поправить. Он ужаснулся тому, что произошло под Номонганом. Как русским удалось провести такого опытного, расчетливого генерала, как Уэда! Оказалось, что в течение двух месяцев они накапливали силы, делая вид, что готовятся к длительной обороне. Им удалось создать трехкратное превосходство над силами Шестой армии, тогда как считалось, что императорские войска численно превосходят русских в четыре-пять раз... Какие ужасающие потери: 23-я дивизия окружена в номонганскпх холмах и полностью уничтожена; 7-я дивизия понесла меньшие потери, но тоже практически перестала существовать. Не помогли даже современные мощные железобетонные укрепления, которые возвели инженерные войска Квантунской армии с расчетом на будущее – номонганский укрепленный район должен был стать исходным рубежом для плана «Кан Току-эн», стратегического удара по Забайкалью. К тому же русские применили какое-то новое, неизвестное оружие – реактивную артиллерию: ракеты-снаряды обрушили ливень грохочущего огня...
Единственное, что удалось сделать новому командующему, – осуществить ночной контрудар по тылам противника. Уничтожили два десятка русских машин с боеприпасами – и это все! Для подкрепления Квантунской армии в район боевых действий дополнительно направили три дивизии – две из них сняли с китайского фронта. Но не хватало главного – времени. Императорская ставка отдала приказ: не расширяя конфликта, нанести тяжелый ответный удар всеми наличными войсками Квантунской армии, чтобы восстановить пошатнувшийся военный престиж Японии, и после этого начать переговоры об урегулировании инцидента (бои под Номонганом все еще называли «инцидентом»). Но было поздно. Японские войска продолжали нести потери. 16 сентября японское командование подписало перемирие с русскими.
А потом произошло еще одно, казалось бы, незначительное событие, но очень сильно уязвившее самолюбие командующего армией генерала Умедзу. Седьмого ноября, в день русского национального праздника, на Красной Площади в Москве проходил военный парад. Нарком Ворошилов сошел вниз с трибуны Мавзолея, чтобы поздороваться с иностранными военными атташе. Он подходил к каждому, а когда дошла очередь до генерала Татабана, Ворошилов протянул руку, поздоровался, а потом при всех, улыбаясь, погрозил ему пальцем... Когда Умедзу прочитал об этом в донесении из Москвы, ему показалось, будто его, командующего Квантунской армией, потомка древнего самурайского рода, так гордившегося своим происхождением, всенародно высекли, как мальчишку... Такого позора никогда не бывало в роду самураев Умедзу. Командующий расплачивался за промахи и ошибки других – ведь теперь он отвечал за Квантунскую армию.
