– И что же ты имел в виду? – озадаченно поинтересовался Жилло. Но волк, понятно, на такой вопрос ответить не смог.
Не хотелось им расставаться, а пришлось.
И отправился Жилло в Кульдиг – искать жулика-ювелира.
С конем морока вышла – нельзя было на нем среди бела дня в городе появляться. Конь видный был, могли признать. Оставлять в рощице, хотя бы той, где попугая хоронили, тоже опасно – непривязанный уйдет, а если привязать – так неизвестно, когда выйдет случай отвязать. И расставаться с мерином Жилло вовсе не хотелось.
Вот уж и высокие городские крыши показались вдали, вот уж и городские стены обозначились – а Жилло все еще не решил, как быть. Опять же, и спать после такой бурной ночки хотелось нестерпимо. А знал он, что бывали случаи, когда человек прямо в седле засыпал и коню под копыта валился. Быть этим человеком ему как-то не улыбалось.
И вспомнил Жилло про гавань, про кабачок моряцкий и вставшие на дыбы половинки баркасов. Вот где могли приютить коня. Моряки – народ вольный, вряд ли они художества Равноправной Думы одобрять и поддерживать станут. Тем более – они же не только местные, но и заморские, на Думу им начхать... Если там кто и признает коня – так промолчит.
Притом же и сочинился неплохой блеф.
Вызвал Жилло хозяина кабачка для тайного разговора. Привет от «Золотой Маргариты» передал. И сказал, что по уговору с капитаном вот он коня привел и оставляет. Что за конь, каково его славное прошлое – пусть хозяин у капитана спрашивает. Возможно, планы изменятся и от капитана поступят иные распоряжения – тогда он, Жилло, заберет коня. А вот и деньги на прокорм. Должно хватить.
Что на «Золотой Маргарите» породистых лошадей часто возили – весь Кульдиг знал. И что капитан какую-то свою личную торговлю затеял – тоже в порядке вещей. Так что тут Жилло не промахнулся – коня привязали у стены дровяного сарая, нашлось для него и сено.
Теперь можно было спросить колбасы жареной, если нет хорошей – хоть кровяной, хоть крестьянской крупяной, вина подогретого и забраться с завтраком в дальний баркас – тот, где справляли поминки по Дублону. Скамья широкая, там и парочка может с удобствами расположиться, не то что одинокий мужичок в расцвете лет и творческих способностей... вписаться в дугу, прижаться спиной изнутри к теплому от солнца борту баркаса... и спать, спать... спать...
Когда проснулся – солнце уже с другой стороны баркаса светило, не снаружи в борт, а вовнутрь, и не поднималось, а опускалось.
