- Создатель эмиров, да? - прорычал в лицо Ширкуху, спрыгнув с коня на помост. Он выхватил саблю и взмахнул над головой. - Я повешу твою голову на ворота, когда покончу с этим лупоглазым дураком!
Ширкух засмеялся и отступил назад, оттесняя надсмотрщиков и пленника подальше от края помоста. Алафдаль Хан уже взбирался туда с саблей в руке.
Он не успел еще выпрямиться, как Абд эль Хафид налетел на него, как смерч. Толпа охнула, испугавшись, что эмир одолеет могучего, но медлительного вождя за счет своей вихревой скорости. Однако быстрота и погубила русского. В своей дикой ярости Абд эль Хафид потерял здравый смысл.
Удар, который он метил Алафдалю в голову, мог бы обезглавить и быка, но он начал замах в середине броска и пролетел дальше того расстояния, с которого надо было рубить. Он согнулся, его клинок рассек воздух, когда Алафдаль уклонился, и тогда сабля вазира вонзилась ему в грудь.
Абд эль Хафид фактически насадил себя на клинок Алафдаль Хана. Бросок, удар, встречный выпад - и эмир расстался со своей жизнью, как оскалившаяся крыса - все это произошло буквально за одно мгновение, в течение которого толпа затаила дыхание.
Ширкух прыгнул вперед, как пантера, воспользовавшись моментом молчания. Алафдаль стоял, раскрыв от удивления рот, и тупо глядел на окровавленную саблю и мертвого человека у своих ног.
- Да здравствует Алафдаль Хан, эмир Руб эль Харами! - завопил он, и толпа грохнула в ответ.
- На коня, дружище, быстро! - буркнул Ширкух в ухо Алафдалю, подталкивая его к краю помоста.
Толпа бушевала с жестокой радостью шайки, получившей такого главаря, какого ей хотелось. Когда вазир, все еще растерянный, сел на коня, Ширкух повернулся к ошеломленным Черным тиграм.
- Собаки! - загремел он. - Постройтесь и сопровождайте своего нового хозяина во дворец, как положено по его титулу! Он отправляется в совет имамов! - Они неохотно двинулись вперед, опасаясь стихийной расправы.
Однако в это время на площади возникла суматоха. Али Шах в сопровождении вооруженных сторонников прокладывал себе путь через толпу. Он остановился перед отрядом всадников в кольчугах. Толпа оскалила зубы, вспомнив вражду гилзаи со своим новым эмиром. И все же Али Шах был тверд как сталь. Он не отступил, а у Алафдаля при виде врага в глазах мелькнула прежняя нерешительность.
Ширкух повернулся к Али Шаху с тигриной подозрительностью, но прежде, чем кто-либо что-то успел сказать, из окружения гилзаи вынырнул человек и прыгнул на помост. Это был шинвари, на которого Ширкух наехал накануне. Указав пальцем, он крикнул:
