За столик в углу усаживались двое — постоянные посетители ресторана «У Тэдди», — долговязый, которого Виктор окрестил профессионалом, и его спутник — молодой человек в сильных очках и с неизменным портфелем.
— Ты абсолютно уверена в этом? — спросил Голем незнакомым Виктору вкрадчивым голосом. И глаза у него при этом стали какие-то странные, мутные, словно он вдруг начал засыпать.
— Да! — с вызовом ответила Селена.
Она была ужасно красивой в этот момент, и Виктор совершенно не представлял себе, как ему надо реагировать.
— Уволю, — прошипел Голем.
— Ну и ладно, пойду к папаше в департамент, — отпарировала Селена.
— Не пойдешь, — сказал Голем. — Ты там помрешь от скуки.
— И то верно, — миролюбиво согласилась Селена.
Инцидент, кажется, был исчерпан.
И вдруг Квадрига вопросил совершенно трезвым голосом:
— А разрешите поинтересоваться, господа, почему это Лагерь бедуинов охраняют подразделения президентской гвардии?
Снова над столиком повисла тишина, а потом всезнающий Голем сообщил:
— Потому что национальный вопрос в нашей стране всегда был самым важным.
— Для справки, — доверительно шепнул Думбель Виктору, нарочито не реагируя на реплику Голема, — Лагерь бедуинов охраняют не подразделения президентской гвардии, а спецподразделения самообороны бедуинов.
— Правда? — Виктор удивленно поднял брови и налил себе почему-то рому из бутылки доктора гонорис кауза. — У них уже есть подразделения самообороны?
— О, дорогой мой необразованный писатель, у них еще, много чего есть, о чем мы с вами и не догадываемся.
Виктор вдруг вспомнил: бедуины всегда считались выдумщиками. Они точно предсказывали погоду, на территории Лагеря выращивали всякие странные овощи и грецкий орех (кто бы поверил, но на городском рынке орехи были дешевле, чем в южных провинциях), показывали удивительные карточные фокусы, а игрой на флейте усыпляли крыс, после чего мальчишки таскали животных за голые хвосты и бросали в реку. Может быть, крысы и просыпались, но уже под водой. Ходили слухи, что они и с людьми могут так же. Бедуинов побаивались. Но ненависти к ним никогда раньше не было. А вот теперь ненависть налицо. И у этого лощеного подозрительного Антона, и у очаровательной Селены. Виктор просто отказывался понимать, что происходит. Он выпил еще рюмку ментоловой и спросил:
— А что, Голем, бедуины действительно больные люди?
— Физически — нет, конечно.
— Бросьте, Голем, вы же психиатр, и я не о физических болезнях вас спрашиваю.
