Я подозрительно огляделся. Закрыл глаза и подпрыгнул на одной ножке. Не упал.
— Нормально, — с облегчением сказал я. — Что, пойду я работать?
— Валяй-валяй! — жизнерадостно заорал Витька. — Мне еще чертей расколдовывать, да память им заговаривать, меньше будешь под ногами мешаться…
Вздохнув, я вышел из машинного, на прощание мстительно бросив Корнееву:
— Вот будет удивительно, если никто из магистров не узнает о твоих художествах…
Оставив Витьку размышлять над этим оптимистическим заявлением, я пошел к себе, в электронный зал. Фортуна явно повернулась ко мне, я не спотыкался, не налетал на встречных, вежливо поздоровался с Кивриным, одолжил считавшему посреди коридора Амперяну свою логарифмическую линейку, вызвал лифт…
И побежал обратно. Амперян, виртуозно пользуясь линейкой, что-то подсчитывал, записывая в блокнот.
— Давно из дома, Эдик? — вкрадчиво поинтересовался я.
— С утра, — не поднимая глаз от формул, в которых я опознал уравнение Сташефа-Кампа, ответил Эдик.
— Ты же с Ойра-Ойрой… тьфу, с дублем его, домой пошел!
— Ну… — Эдик поднял на меня задумчивый взгляд и объяснил: — Пошел. А потом думаю, чего я на кровати буду валяться, радостный и довольный, когда тут самая работа начинается? Выпил антигореутолитель, и стал экономическую целесообразность процесса подсчитывать.
— Целесообразно? — не зная, как подступиться к главному, спросил я.
— Не знаю, — хмуро признался Эдик. Удача, похоже, его покинула.
— Корнеев тебе звонил? — напрямик спросил я.
Эдик обвел взглядом выкрашенный зеленой масляной краской коридор, мутные плафоны на потолке, и резонно спросил:
— Куда звонил?
— Десять минут назад! Сам слышал! — отчаянно сообщил я.
— Он спросил, правильно ли соединили, а ты сказал, что нет.
— Как он спросил?
Я напряг память.
— Ну… Примерно так: «Эдик, скажи, правильно соединили?»
— И тот, кто взял трубку, ответил, что «нет», — закончил Эдик. — Что соединились вы неправильно…
Он снова нырнул в свои вычисления, а я, совершенно запутавшись, пошел дальше. Итак, отвечал не Амперян.
Но совет оказался правильным, значит, отвечавший тоже был «удачливым»? Или же неправильным, просто мы еще не заметили последствий своей ошибки? А как заметишь, неизвестно, какими они могут быть! У дверей электронного зала смирно сидел дубль Володи Почкина. Больше пока никого не было.
— Скажешь Володе, пусть сам придет, — грубо сказал я дублю. Корнеев всегда на меня так влияет. — Он мне пятерку уже неделю должен.
Дубль поднял на меня потрясенный взгляд и прошептал:
