— Сказал бы, как пить дать, но он все-таки не папа римский. Он поливает нас грязью, а мы утирайся?
— Беда в том, что он где-то прав.
— Ну вот, готово дело, и вы купились на его фокусы. Нет, мне очень жаль, но я потерял к нему уважение. Для него нет ничего святого.
— Правильно он говорил: неблагодарная ты скотина. Он дал тебе в руки такую конфетку, а ты вместо «спасибо» его, видите ли, презираешь.
— Нет, ты что, не слышал, каких гадостей он мне наговорил?
— Слышал, а как же. В принципе можно понять, почему ты бесишься.
— Скорей бы подошла твоя очередь. Вот тогда посмеемся.
— Это точно, скорей бы подошла моя очередь.
— А как он отзывается о женщинах, вы слышали?
— Вообще-то доля правды в его словах есть.
— Как вам не стыдно? Слава богу, среди нас нет ни одной женщины. Кстати, кто идет завтра?
— Темная лошадка. Даже не зашел сюда познакомиться.
— А на кого он работает?
— Никто не знает.
— Не забудь, что Гравелен просит у всех копии записей. Надо его уважить.
— Святой человек. Сколько лет он работает у Таха? Наверно, и ему иной раз круто приходится.
— Да, но работать у гения — это, должно быть, нечто.
— Как же, на гения все спишется!
— А зачем, собственно, Гравелену слушать записи?
— Хочет лучше узнать своего мучителя. Я его понимаю.
— Интересно, как ему удается выносить пузана?
— Не смей так называть Таха! Ты забыл, кто он такой?
— Для меня Таха больше не существует. Отныне он пузан, и только. Встречаться с писателями — последнее дело.
* * *
— Кто вы? Какого черта вы здесь делаете?
— Сегодня восемнадцатое января, господин Тах, мне было назначено на этот день.
— Разве ваши коллеги не сказали вам, что…
— Я не встречалась с этими людьми, я не имею с ними ничего общего.
— Это говорит в вашу пользу. Но вас должны были предупредить.
— Ваш секретарь, господин Гравелен, дал мне вчера прослушать записи. Так что я в курсе.
— Вы знаете мое мнение о вас и все же пришли?
— Да.
— Что ж, браво. Это смелый шаг. А теперь уходите.
— Нет.
— Ваш подвиг совершен. Чего вы еще хотите? Чтобы я выдал вам письменное свидетельство?
— Нет, господин Тах, я хочу с вами поговорить.
— Послушайте, это очень смешно, но моему терпению есть предел. Пошутили и хватит, убирайтесь вон.
— Ни за что. Я получила разрешение на встречу с вами от господина Гравелена и имею те же права, что и другие журналисты. Я никуда не уйду.
— Гравелен — предатель. Я же велел ему посылать подальше женские журналы.
— Я работаю не в женском журнале.
— Как? В мужские издания теперь принимают бабьё?
