Издали, слева, донесся чей-то крик. Минуту спустя он повторился, но уже ближе. Аглавра стала прислушиваться. Голос показался ей знакомым.
Вдали, на тропинке вдоль берега моря, что-то белело и двигалось. Аглавра насторожилась и стала всматриваться. Зоркие глаза сатирессы разглядели бегущую по тропинке фигуру, на руках у которой кто-то барахтался и кричал.
«Это бежит сюда сатир. Он тащит в руках юную нимфу… Не столкнуть ли обоих в море?» — подумала сатиресса, и глаза ее злобно засверкали.
В этот момент снова донесся крик.
«Голос знакомый. Но кто бы это мог быть?.. Что, если это?.. Так, это она!» — И сатиресса застыла в неподвижной позе, глядя на приближающуюся пару.
Действительно, по направлению к ней, тяжело поднимаясь в гору, бежала Пирсотриха, прижимая к своей груди бьющуюся Напэ.
— Аглавра! На помощь! — кричала юная нимфа отчаянным голосом.
Белая сатиресса заметалась на месте, отыскивая глазами камень, чтобы кинуть его под ноги похитительнице. Но камня не оказалось, и Аглавра снова застыла на месте, в выжидающей позе, согнувшись и пожирая блестящими взорами бегущую к ней Пирсотриху.
— Стой! — крикнула она, выскакивая из-за поворота, когда та подбежала к ней на несколько шагов.
Пораженная неожиданностью, Пирсотриха остановилась. Руки ее невольно опустились, и маленькая фигура Напэ, выскользнув из жадных объятий похитительницы, незаметно и быстро скрылась в кустах.
Рыжая шерсть сатирессы поднялась дыбом, зубы оскалились, а руки полусогнулись, готовые впиться в горло противнице.
Но это было лишь в первый момент.
Когда Пирсотриха лучше разглядела Аглавру и увидела, что та почти на целую голову выше и по виду гораздо сильней, чем она, досада и страх проникли в сердце рыжей охотницы и у нее даже мелькнула мысль скорей убежать.
Но было уже поздно.
Подобно снежной лавине с одетых туманом каменных гор, на нее обрушилась Аглавра, и две сатирессы слились в тесном, полном безумной злобы объятии.
Пирсотриха почувствовала, как две мощные руки сжали ее почти до потери сознания. Сама так же стиснуть врага она не могла: руки рыжей сатирессы устали от ноши… Ребра ее затрещали. Дыхания не хватило. В глазах темнело. И, не помня себя от боли, Пирсотриха вонзила свои длинные желтоватые зубы в белую руку противницы… Но в этот миг другая рука Аглавры поднялась и сжала ей шею…
Из-под длинных острых ногтей закапала алая кровь. Пирсотриха хотела вырваться, подалась всем телом назад, но мощные руки белой сатирессы снова охватили ее и подняли кверху. Напрасно билась, извиваясь змеей, Пирсотриха. Сделав шаг или два к обрыву, Аглавра с силой бросила вниз свою рыжую противницу… Послышался раздирающий визг… и Гианес, глядевший сверху, из-за кустов, на эту страшную сцену, видел, как, перевернувшись несколько раз и ударяясь о камни головой, свалилось в пенные волны тело когда-то бывшей его подругой лесной героини… Всплеснула вода. Вынырнул неподалеку от места падения толстый тритон и снова скрылся в сине-зеленой воде, где колыхалось, расплывалось темное пятно.
