Дядька молчал, снял с пояса нож и протянул его проводнику. Проводник принял нож обеими руками, вынул его из ножен, попробовал лезвие рукой, одобрительно поцокал языком и… вернул дядьке.
— Возьми обратно. Мой узбекский пчак[9] не хуже. Только в другой раз, если чего не знаешь, не спорь…
Костя приехал ночью.
— Утром придет опылитель, — сказал он.
Едва только солнце взошло над дальней грядой гор, как к лагерю подъехала машина с пузатой цистерной вместо кузова.
— Где саранча? — выскочив из ее кабины, спросила резвая девица неопределенного возраста.
— Может быть, раньше позавтракаем? — предложил дядька.
— Поедим после. Опыление лучше всего проводить, пока не высохла роса.
— Ну тогда сейчас покажем, — сказал Костя. — Володя, заводи свой драндулет!
За прошедший день кулига продвинулась километра на три, а сейчас замерла на месте. Саранчуки едва шевелились, но все же грызли траву. Численность их значительно сократилась. Птичье пиршество нанесло саранче ощутимый урон. Наша машина, а за ней и опылитель объехали кулигу и встали поперек ее движения. Солнышко пригревало, и саранчуки начинали двигаться активнее. Они обтекали машины и двигались в том же направлении, что и вчера.
— Чем будете опылять? — поинтересовался Костя.
— Арсенитом кальция.
— Мышьяковистым кальцием? Так ведь это сильный яд, который убьет всех птиц! Неужели нельзя применить менее ядовитое вещество?
— Ничего не поделаешь. Лес рубят — щепки летят!
— Да вы в своем уме? — не сдержался Костя. — Вы посмотрите, сколько скворцов и других птиц налетело пастись на эту кулигу! Не смейте распылять мышьяк. Птицы справятся с саранчой и без вашего участия!
— Вы сами, наверно, не в своем уме! — язвительно ответила девица. — Это кулига Доциостаурус марокканус — саранчи марокканской, одного из самых опасных видов. Я обязана не допустить продвижения кулиги. Надеяться на птиц я не могу!
— Посмотрите, что делается над кулигой! Видите, какая масса птиц пожирает ваших страшных марокканусов! Эти же птицы подберут всю отравленную саранчу и подохнут. Яд убьет не только их, но и их птенцов, которым они отсюда носят пищу. Пожалейте хоть этих малышей, ведь вы же женщина!
— Сейчас я не женщина, а агроном-энтомолог, — отрезала девица. — Не мешайте мне выполнять свои обязанности!
Тем временем шофер машины-опылителя подготовил свой агрегат к работе и надевал комбинезон и маску.
— Вот человек! — возмущалась агроном-энтомолог. — Сам поднял тревогу, сообщил о появлении саранчи, а теперь сам же возражает против ее уничтожения!
